Я умру завтра

Мальчишка уже давно посапывал, а я все лежал без сна. Теперь все прояснилось. Все эти разговоры о «толчке земли», о «штуках» и чужаках, которые всех перебили, невежественными обитателями гор воспринимались как вмешательство сверхъестественных сил – но они-то не видели того, что попалось мне на глаза. А я, черт возьми, прекрасно понял, что поставленные руками человека мины не имели ровно никакого отношения к землетрясению. Столь же доподлинно я убедился, что оползень был вызван отнюдь не природными катаклизмами, не говоря уже о пришельцах и потусторонних силах. Эти штуки вовсе не с неба свалились. Любой, кто бывает по ту сторону гор, скажем тот же Билли Басси, может без труда разжиться ими.

Да, когда в твоем распоряжении все куски головоломки, сложить ее не так уж и трудно. Кто-то устроил тут доморощенное землетрясение. Зачем? Очень просто. То ли уничтожая нечто, то ли пытаясь что-то спрятать. Я остановился на втором варианте. Но что же здесь так старательно прятали? Я размышлял над странной загадкой, когда мне в голову пришла новая мысль. Что толку умствовать, пока я не выяснил самое важное о долине – как выбраться из нее живым и невредимым. И я мусолил это, пока наконец не вырубился.

На завтрак мы приготовили еще двух омаров, поели и начали спуск.

Я тащил аппаратуру на спине в импровизированном рюкзаке, который соорудил из парашютного ранца. Мальчик хорошо знал эти места и вел меня горной тропинкой, вьющейся вдоль берега речушки, подальше от старой хоженой-перехоженой тропы, чтобы сбить с толку наших преследователей.

Но кто бы ни шел за нами по следу, он не мог не остановиться у обломков самолета, вокруг которых валялось столько добра – так что пока можно было ничего не остерегаться.

Временами Трамбл поглядывал на меня, и его грязная мордашка расплывалась в улыбке. Смешной мальчишка, настоящий лесной звереныш. Но сейчас он был спокоен и счастлив, и, что бы я ни делал, его все устраивало.

Где-то рядом хрустнула веточка, и он сразу насторожился. Присев на корточки, он застыл, прислушиваясь, как вспугнутая птица. Из-за деревьев кто-то тихонько свистнул, он издал в ответ такой же свист и, успокоившись, кивнул мне. Бросив взгляд из-за плеча, я увидел, как из кустов выбирается чужой мальчишка. Для пущей безопасности он старался держаться за спиной Трамбла и смотрел на меня так вытаращив глаза, что на виду были одни белки.

– Это Макбрудер, – представил его мой юный друг.

– Привет!

Он кивнул, не разжимая губ. Сделав над собой усилие, он сглотнул и, отведя глаза, с трудом выдавил из себя:

– Вас хотят повесить.

– Меня, Макбрудер?

Он перевел взгляд с Трамбла на меня.

– Обоих. – Он снова судорожно сглотнул. – Явился Билли. Весь избитый. Злился на старика Харта. Его ребятам досталось еще больше. Он их поколотил. Жутко злой на них за что-то. Они орали, как будут вас вешать.

– Подожди... – Улыбнувшись, я наклонился к нему. – Так кого они собираются вешать?

Он снова вытаращился.

– Вас обоих. Трамбл, они хотят повесить... тебя!

Выпрямившись, я поправил лямки рюкзака.

– Они могут верещать и хрюкать сколько угодно, что хотят кого-то повесить. От кого мы это слышим?

Трамбл расплылся в улыбке.

– Мистер им покажет. Они еще пожалеют.

– Даже Билли!

– Конечно, – заторопился Трамбл. – Пошли. Мистер готов.

– Макбрудер, – спросил я, – как ты нашел нас?

Он глянул на вершину, откуда мы спустились.

– Прикинул, что вы пойдете глянуть... ну, на то, что там лежит. А спускаться вы могли только этой дорогой.

– Ясно, – сказал я.

– Но Билли...

– Никого он не повесит. Идем.

* * *

Сумерки уже основательно сгустились, когда мы вышли к единственной улочке, из которой, собственно, и состояло селение. Часть склонов еще были освещены, но и на них стремительно наплывала синева ночи. Вдоль улицы, вплотную друг к другу, тянулись повозки и фургоны; лошади и мулы терпеливо дожидались, когда их распрягут. Почти во всех домах светились огни. «Бакалея» и почта были погружены во тьму; в магазине, над которым висела выцветшая от времени вывеска, никого не было, а по другую сторону улицы тянулась вытоптанная площадка, издавна, по словам Трамбла, служившая местом сборища сельчан.

На дальнем конце улицы ребятишки крутились у ограды магазина скобяных изделий. Оттуда доносился гул голосов; временами кто-то гаркал на мальчишек, и тогда они, примолкнув, кидались врассыпную.

Когда тьма сгустилась, я перебрался на противоположную сторону, обошел дома и сзади подобрался к той постройке, которая мне была нужна. Опустив рюкзак наземь, я передал лямки Трамблу.

– Я залезу внутрь, малыш. А ты оставайся тут и не высовывайся. Понял?

– Да. А вдруг...

– Сиди тихо, и все будет в порядке. – Я бесшумно поднял оконную раму. Когда я залезал в окно, револьвер выпал у меня из-за пояса и свалился на землю. Я кинул рядом с ним карту и шепнул Трамблу: – Прибери добро.