Я унес Россию. Апология русской эмиграции

А вот — дом отдыха, где те же “партийные туши” окружали Светлану и Сингха: “Дом отдыха, построенный в начале 50-х годов в ложноклассическом стиле "социалистического реализма", с колоннами, фресками и статуями на каждом шагу, был чудом безвкусицы и помпезности. Отдыхали здесь только члены партии. Они съехались сюда, к теплому морю, со всего СССР, работники райкомов, крайкомов, обкомов <…> Хотя времена были либеральные, но большинство привычных догм продолжало управлять жизнью — особенно в партийной среде. Одна из таких аксиом состоит в том, что всякий иностранец в СССР подозревается в шпионаже, а потому за ним нужен глаз да глаз и доверять нельзя”. Партийные “туши” подходили к Светлане, когда она была одна, и “отведя в сторону, озираясь, вполголоса говорили: "Ваш отец был великий человек! Подождите, придет еще время, его еще вспомнят! — И неизменно добавляли: — Бросьте вы этих индусов!"”

Об этой партэлите — об этих, по существу, отбросах человечества — Светлана пишет иногда с иронией, чаще с презрением, а порой и с ненавистью. Это породу она хорошо знала. В этой линии очень типичен советский посол в Индии Бенедиктов — “высокий, огромный, с неподвижным, как монумент, лицом” и его тяжеловесная мадам. И именно от этих партроботов Светлану невольно тянуло к умному, тонкому, образованному Барджешу Сингху, не способному ни для какой “великой цели” убить не только уж человека, но даже муху (Сингх не позволял убивать мух на окне, в больнице, в его комнате, а просил, чтоб открывали окна и их выпускали). Естественно, что этот коммунист-раджа Сингх (а он действительно был индийский аристократ из старинного рода раджей) был одинок в СССР, как в пробковой камере, как одинока была и Светлана, которую еще до встречи с Сингхом христианство, буддизм, учение Ганди интересовали больше марксизма.

О быте и нравах “нового класса”, уже не “грядущего”, а давно пришедшего “хама”, было много сведений во многих книгах — у Александра Бармина, Вильяма Резуика, А.Орлова, Милована Джиласа, Б.Суварина. Но только в книге Светланы — так полно, без обиняков, и со всем присущим им духовным ничтожеством описана эта мафия, правящая Россией. У Светланы, конечно, был исключительный “пункт наблюдения”. Такого “пункта” ни у кого не было.

Вот хотя бы описание стиля сталинских “застолий”. Все его опричники, как известно, работали “под вождя”, говорили грубым “простонародным языком”, часто употребляя непристойные слова и запуская то соленые мужицкие анекдоты, то пошлые старые анекдоты из партийной жизни. А конец пиршеств всегда был один. “Обычно, — пишет Светлана, — в конце обеда вмешивалась охрана, каждый "прикрепленный" уволакивал своего упившегося "охраняемого". Разгулявшиеся вожди забавлялись грубыми шутками <…> на стул неожиданно подкладывали помидор и громко ржали, когда человек на него садился. Сыпали ложкой соль в бокал с вином, смешивали вино с водкой…” Поскребышева “чаще всего увозили домой в беспробудном состоянии, после того, как он уже валялся где-нибудь в ванной комнате и его рвало. В таком же состоянии часто отправлялся домой и Берия, хотя ему никто не смел подложить помидор…”

Читаешь эти описания пиров, характеристики “вельмож” и с каким-то предельным отчаянием думаешь: “Боже мой, в руки какого же последнего отребья попала великая страна, еще так недавно, так щедро жившая русским гением. А самое страшное, что этому сверхтоталитарному, сверхполицейскому режиму не видно конца, ибо он не подвержен никакой эволюции. Он может либо рухнуть под ударом извне, либо задушить страну на столетия. “Несчастная страна, несчастный народ… — пишет Светлана. — Весь мир живет нормальной общей жизнью, только мы какие-то Уроды <…> Какая тупость! Ах, вы все, как я вас ненавижу!.. Тюремщики, вы не даете людям ни жить нормально, ни дышать…”

Начало всероссийской катастрофы Светлана правильно относит — к Ленину, к его шигалевщине, к его мракобесию. Он — отец всероссийской“ кровавой колошматины и человекоубоины” (“Доктор Живаго”).

“Основы однопартийной системы, террора, бесчеловечного подавления инакомыслящих были заложены Лениным. Он является истинным отцом всего того, что впоследствии до предела развил Сталин, — пишет Светлана. — Все попытки обелить Ленина и сделать его святым и гуманистом бесполезны: пятьдесят лет истории страны и партии говорят другое. Сталин не изобрел и не придумал ничего оригинального. Получив в наследство от Ленина коммунистический тоталитарный режим, он стал его идеальным воплощением, наиболее законченно олицетворив собою власть, построенную на угнетении миллионов людей…”

В книге Светланы нет никакой пропаганды, никакой политики, но ее правдивый человеческий рассказ о пережитом в СССР должен быть для Запада неким кассандровым предупреждением.

Переписка Светланы Аллилуевой и Олъги и Романа Гуля

30 октября [19] 67

Дорогой Роман Борисович,