Я – Уоми

Кунья пошевелила губами, и вдруг посмотрела на меня, раскрыв глаза так, как будто увидела что-то необычайное. Она еще раз посмотрела на листок, потом снова на меня:

- Мама! Тут написано – мама!

- Какая же ты умница! Ты поняла! – и я подхватил ее на руки и закружил по комнате.

- Уоми! Это значит, что я научилась читать?

- Еще нет, конечно, но непременно научишься. Ты уже прочитала первое слово. Осталось запомнить все остальные буквы, и ты сможешь читать!

- Давай, давай же скорее! – заторопилась Кунья, снова садясь за стол и сажая рядом меня. – Показывай мне дальше!

* * *

У Куньи оказалась фотографическая память. Через пять дней она уже практически без ошибок, и довольно бегло, читала вслух книгу. И не только читала, но и по ходу понимала прочитанный текст. А потом, уже сама, она додумалась до того, что слова не обязательно произносить вслух, и стала читать про себя. Навык чтения вырабатывался у нее просто фантастически быстро.

По утрам мы, как и в первый день, голышом, бегали купаться к ручью, она так же мыла мне ноги, а я целовал на ее ногах пальчики, и это, наконец, перестало ее смущать.

Мне не без труда, с помощью усиленных ласк, удавалось отвлечь ее вечером от чтения, и привлечь внимание к себе. А уже через час она снова возвращалась к книге, лежа животом на медвежьей шкуре и болтая ногами в воздухе.

В первый же вечер, когда стемнело, она спросила, нельзя ли продлить в комнате день, и пришла в восторг, когда под потолком загорелась яркая лампа. А в следующие дни, чуть становилось темнее, зажигала лампу сама. Через три дня она, наконец, дочитала книгу Покровского. Некоторые места она перечитывала по нескольку раз.

Я спросил, что она о ней думает. Она долго молчала, а потом вздохнула и сказала:

- Это совсем не так, как было у нас. И тот Уоми, о котором написано, это совсем не ты. Он такой глупый! Столько времени был рядом, и даже не понимал, что Кунья его любит! Правда, он был слишком увлечен своей Каплей, которая ему приснилась… Как хорошо, милый, что ты – это не он! И как хорошо, что ты когда-то прочитал эту книгу, и захотел увидеть меня! И еще, мне совсем не понравилось, что там ничего не сказано, как им было хорошо после того, как они стали мужем и женой. Это же самое главное!

Она придвинулась ко мне, обняла и, поцеловав, стала расстегивать кнопки на комбинезоне. Стащив его с меня, она скинула свою безрукавку, и мы больше часа протирали мех на медвежьей шкуре…

Утром мы снова голышом помчались к ручью, и Кунья снова мыла мне ноги, а я снова целовал на ее ногах пальчики…

Когда мы возвращались рука об руку домой, Кунья сказала:

- Ну вот, Уоми, ты меня научил читать. А теперь – что, домой, в Ку-Пио-Су?

- Нам некуда торопиться. Давай пока учиться дальше, хочешь?

- Хочу! Очень хочу! – и она бросилась мне на шею, а я, подхватив ее, закружился по траве.

- Пошли.

Придя домой и усевшись за стол, я раздобыл бумагу и карандаши, и сказал:

- Теперь, Кунья, будем учиться писать.

Это оказалось немного сложнее, хотя все буквы она уже знала, но справиться с карандашом ей долго не удавалось – руки не привыкли к мелким точным движениям. Не раз она с досадой бросала карандаш и сама себя била по рукам:

- Ну, вы будете слушаться, глупые?

Я смеялся и целовал ее пальчики:

- Не обижайтесь, просто ваша хозяйка слишком нетерпелива!

Нередко после этого урок письма заканчивался на медвежьей шкуре, но потом она неизменно опять тянула меня к столу – упрямства ей было не занимать. Наконец, примерно через две недели, она научилась сносно и довольно быстро писать, сначала отдельными печатными буквами, а потом и слитным письмом, правда, высовывая при этом язык и морща лоб от напряжения. Когда я, смеясь, хотел схватить ее за кончик языка, она смущалась, но уже через несколько минут язык снова занимал свое место и начинал помогать письму.

Сначала Кунья при письме под диктовку делала много ошибок, но, по мере того, как она продолжала читать книги, ошибок становилось все меньше. Я не стал обучать ее правилам русского языка, которые и сам помнил довольно смутно, но она обладала тем, что называют «интуитивной грамотностью». Всего через месяц, в течение которого она, кстати, прочитала множество книг, она практически перестала допускать ошибки в большинстве слов.

* * *

В перерывах между уроками мы гуляли, и я, наконец, действительно научил Кунью жарить шашлык – раздобыв мясо, мы замариновали его с луком, тмином, укропом и другими травами, причем Кунья сразу отметила, что все это попадается и в лесу возле Ку-Пио-Су, вот только уксус где взять? Я заверил ее, что на первое время уксус я раздобуду, а там посмотрим. Нанизав мясо на шампуры, мы разложили их на камнях над угольями, и шашлык получился хоть куда. Кунья была горда, как шеф-повар, победивший на конкурсе профессионального мастерства, и сама съела столько, что потом целый день вынуждена была бегать в туалет чаще обычного.