Я – Уоми

Лежа в хижине, я думал о Кунье. Она была сиротой – ее мать умерла от горячки после того, как родила дочь, а отец утонул на озере во время рыбной ловли, когда поднялся большой ветер, и она росла в семье деда. Пижму был угрюмый, вспыльчивый старик громадного роста (хотя и пониже меня), его не любили и боялись в поселке. Он был вторым после Мандру на совете стариков, и сам Мандру нередко прислушивался к его мнению. В свое время Пижму говорил старикам, что надо сжечь меня на огне, но голоса на совете разделились, и в конце концов меня решили отдать на суд реке.

Мое возвращение, да еще в качестве сына Дабу, с пером и чудесным кинжалом, было, конечно, большим ударом для Мандру и Пижму. Они наверняка что-то придумают, чтобы сжить меня со свету или хотя бы снова изгнать. Наверное, мне не стоит пока искать сближения с Куньей, этим я могу поставить ее под удар, а я чувствовал, что эта девушка мне не безразлична. Удивительно, я ведь даже ни разу не говорил с ней! Как такое возможно? Видимо, действует основная линия повествования, по которой Кунья в конце должна стать моей невестой, но ведь это когда еще будет! Явно не стоит так сильно опережать события, надо набраться терпения. Если надо будет, Ная всегда может послужить посредником между нами.

Наконец, я заснул. Вполне ожидаемо, мне приснилась Кунья – в своей белой горностаевой безрукавке, доходящей до середины бедер, со светлыми, почти белыми волосами, собранными на затылке в пучок, она стояла в воде по колено, смотрела на меня и молчала.

- Ты будешь меня ждать, Кунья? – спросил я.

Она кивнула.

- Кунья, я должен еще многое сделать, прежде чем смогу назвать тебя своей невестой. Пройдет еще год или два. Ты сможешь ждать столько?

Она снова кивнула.

- Что же ты молчишь? Скажи хоть слово!

Она засмеялась и стала таять, как туман. Появилась Ная:

- Кунья сказала, что будет тебя ждать, чего же еще? Наберись терпения, брат! – и она тоже засмеялась и стала исчезать вместе с Куньей. Я побежал к ним, забежав в мелкую воду, и проснулся.

Было уже совсем светло. Гунда стояла рядом со мной и лила воду мне на ноги из берестяного ведра.

- Уоми, пора вставать! Все давно разошлись по делам, только ты валяешься. Что ты на меня так смотришь? – Гунда засмеялась.

- Мать, мне снился такой сон! – и я, следуя линии повествования, рассказал нечто среднее между классической версией, и настоящей. – Я был у реки, и видел там двух девушек, одна из них – Ная, она сказала, что вторая будет меня ждать у дальней воды. Большой Воды! Мать, я должен найти ее!

Гунда нахмурилась.

- Берегись, Уоми! Ты не знаешь, кто это был. Невидимые любят шутить с людьми.

- Нет, я знаю! Она, вторая, хорошая, я чувствую. Я люблю ее! Давай спросим Наю, когда она придет.

- Ладно, хватит тебе выдумывать, иди лучше поешь, вон мясо от вчерашнего пира осталось! И отправляйся на рыбалку, а то Тэкту ушел один, помоги ему.

* * *

Перекусив жареным мясом, я вышел из хижины, направляясь к реке, и как раз во-время – Тэкту готовился спустить челнок на воду. Я окликнул его, и он меня подождал. Запрыгнув в лодку, я взял весло, а Тэкту подгребал вторым веслом и рулил.

Когда мы доплыли до середины протоки, я взялся за шест и задержал лодку, а Тэкту начал ставить сети, подвязывая их к кольям, забитым в дно реки. Закончив работу, мы поплыли к острову. Я смотрел на реку и молчал.

- Что, брат? – спросил Тэкту. – О чем думаешь?

- Тэкту, - сказал я. – Ко мне во сне приходила девушка. Она похожа на Кунью. Сказала, что будет ждать меня у Большой Воды. Что мне делать?

- Ждать будет, говоришь? Поплывешь за ней?

- Да. Но один не доплыву. Что, если всех наших позвать? Поплывем вместе невест добывать. Как думаешь?

- Тэкту будет там, где будет Уоми! – решительно сказал он.

- Но ты молчи пока, никому ни слова! Уоми знает, когда сказать.

- Обещаю, брат!

Выйдя на берег, я оставил Тэкту привязывать челнок, а сам в раздумье пошел вглубь островка. Пройдя почти до другого берега, я услышал равномерное постукивание. На огромном стволе дуба сидел горбатый лодочник Карась и долбил его каменным долотом.

- Здравствуй, Карась! – приветствовал я его. – Что делаешь?

- У тебя есть глаза, пусть они тебе скажут.

- Лодка уже почти готова!

- Нет еще. Много осталось!

- Уоми будет помогать! Он умеет долбить дерево.

Я взял каменное долото, деревянный молоток, пристроился рядом и начал по кусочку выдалбливать дерево внутри лодки. Карась между тем рассказывал, как он начал делать лодку. В тот год, когда старики пустили меня по реке, весеннее половодье пригнало к берегу огромный дуб. Карась пришел на совет стариков и попросил отдать дуб ему.

- Почему? – сердито спросил Пижму.

- Пижму знает – когда старики отдали Уоми на суд реки, они положили его в лучшую лодку, которую взяли у Карася. Теперь у Карася осталась только плохая лодка, на такой нельзя ходить в большой ветер. Отдайте дуб Карасю, он сделает новую лодку.

- Пусть возьмет! – сказал Мандру, и дуб присудили Карасю.

С тех пор, уже четыре года, Карась делал новую лодку. Это было трудное дело, но теперь оно близилось к концу.