Я в глазах твоих утону...(СИ)

Они с Сириусом не разговаривали. Не оставались наедине, не выполняли общих поручений. Миссис Уизли могла бы радоваться этому, но увы, это только гнетило её. О том, что произошло не знал никто. Только Лисса и Сириус. Все думали, что она огорчена смертью Дамблдора, но все же что-то подозревали. Каждую ночь её мучили кошмары. Еще хуже чем предыдущие. Каждый раз уходя спать, она накладывала заклинание на дверь, мысленно молясь чтобы сегодня ей ничего не приснилось. С приближением свадьбы работы стало еще больше. Лиссу это радовало. Работая по дому она очень уставала и крепко засыпала, глубоким сном без сновидений. Она все еще не сказала друзьям о поручении Дамблдора. Когда они говорили об отъезде, она просто тихо сидела, стараясь быть незамеченной. В ночь перед свадьбой сон не приходил. Ворочаясь в кровати, Лисса старалась изгнать из головы все неприятные мысли. Но не получалось. Когда она наконец поняла, что уснуть ей не удастся, она как и когда-то спустилась вниз, на крыльцо чудного дома Уизли. Звезды светили все так же ярко и были все такими же холодными. Девушка вспомнила что ей когда-то говорил Сириус. «Отец когда-то говорил что у каждой души есть звезда, на которую она возвращается после смерти…». Если это и вправду так, значит где-то среди этой россыпи звезд на нее смотрит её дочь. Она знала, чувствовала, что это девочка. Её образ в снах был слишком ярким. Воспоминания о потерянном ребенке отозвались в сердце ноющей болью. Они говорили смириться. КАК?! Лисса не знала. Не знала она и того, почему ей как раньше не хочется прижаться к человеку, севшему рядом.

— Опять кошмары?

— Нет.

— Врешь. — он ответил так быстро, словно наперед знал, что она скажет.

— А ты?

— Просто не спиться. — из-за тех же кошмаров, что мучают тебя.

— Ясно.

Они замолчали. Казалось между теми, что раньше готовы были говорить о чем угодно и сколько угодно, легла глубокая пропасть. И перешагнуть её никто из них не в силе.

— Прости меня. — Лисса первой нарушила тишину.

Сириус молчал. Доказывать ей что-то он уже давно устал. Он только внимательно смотрел в обращенные к нему зеленые глаза. Совсем иные. Без былого огня, без сияния. Потускневший взгляд. Мужчина наклонился и легко коснулся её губ. Поначалу она ответила, но потом вдруг отстранилась. Сириус замер. Не нужно было объяснять, он все понял.

— Прости, я не могу. Не могу… Я боюсь что уже не смогу… С тобой. Это так сложно!

— Ты не должна просить прощения. Я ведь говорил тебе. Я буду рядом, буду другом.

Лисса благодарно улыбнулась и обняла его.

— Самым лучшим другом. — добавила она.

А он не слышал. Сириус Блэк не привык плакать. Он терпеть не мог слез. Но стать ей другом оказалось сложнее, чем он думал. И пока Лисса не видела, он не смог сдержать соленых капель, катившихся по щекам.

— Что тебе принес Скримджер? — спросил он чтобы хоть как-то отвлечься.

— Просто пергамент. Не знаю, что Дамблдор хотел этим сказать. Там только надпись: «Не забывай обращаться к свету». И пустой пергамент.

— Ты сказала что не поедешь с ними? Или все же поедешь?

— Нет. Не поеду. Гермиона знает. Она объяснит все Гарри и Рону. Они поймут.

— Да. Поймут.

Назавтра в три часа пополудни Гарри, Рон, Фред, Джордж и Сириус стояли у разбитого в фруктовом саду огромного белого шатра, ожидая появления свадебных гостей. Гарри и Сириус приняли приличную дозу Оборотного зелья и были теперь двойниками рыжеголового мальчика-магла из соседней деревни Оттери-Сент-Кэчпоул и светловолосого мужчины из той же деревни — волосы их Фред позаимствовал с помощью Манящих чар. Идея состояла в том, чтобы обратить Гарри в «кузена Барни» и Сириуса в «друга семейства мистера Олдриджа», а многочисленные Уизли должны были поддерживать эту легенду. Все пятеро держали в руках планы рассадки гостей, которые должны были помочь им разводить людей по нужным местам. Целая орда официантов в белых мантиях появилась часом раньше вместе с одетым в раззолоченные костюмы оркестром. Сейчас вся эта волшебная братия сидела неподалёку под деревом, Гарри видел, как над ними поднимается синеватый трубочный дымок. За их спинами находился вход в шатёр, а за входом открывались ряды и ряды хрупких золочёных стульев, стоявших по обеим сторонам пурпурной ковровой дорожки. Столбы, на которых держался шатёр, были увиты белыми и золотистыми цветами. Точно над тем местом, где Биллу и Флёр предстояло вскоре стать мужем и женой, Фред и Джордж разместили гигантскую связку золотистых же надувных шариков. Снаружи неторопливо порхали над травой и шпалерами бабочки и пролетали жуки, летний день был в самом разгаре. Гарри испытывал некоторое неудобство. Магл, которого он изображал, был немного полнее его, отчего парадная мантия Гарри казалась ему тесноватой и жаркой.

— Когда буду жениться я, — сказал Фред, оттягивая ворот своей мантии, — я подобной дури не допущу. Все вы оденетесь, как сочтёте нужным, а на маму я наложу Цепенящее заклятие, и пусть лежит себе спокойно, пока всё не закончится.