Я в любовь нашу верю...(СИ)

— Ты просишь слишком многого, Офицер, — изрек Король тьмы. — Я все еще слаб, и если бы раздавал остатки своих сил всем желающим, то от меня не осталось бы и следа. Понимаешь ли ты это, юнец?

— Да, мой Король.

— И по-прежнему настаиваешь на своем?

Данбурит, не решаясь подняться, процедил:

— Я хочу уничтожить Венеру.

— О, снова эти пустые сотрясания воздуха! Вспомни, сколько раз ты порывался убить дочь Астарты!.. В самый первый раз ты, не внимая доводам рассудка, потерпел фиаско, погибнув глупой смертью от Святого Клинка…

— Не продолжайте, мой Король, — ответил Данбурит. — Я совершил достаточно глупостей, прежде чем пришел к выводу, что так больше продолжаться не может. Я прошу милости… Убейте во мне Адониса, вложите мрак в душу, сделав ее чернее ночи. Пока жива эта часть меня, я буду совершать ошибку за ошибкой…

— Любовь — это яд, который разрушает разум. Я рад, что ты понял это, Данбурит, хоть и довольно поздно, — в голосе Металии слышались довольные нотки. — Что ж, ты хороший слуга… по крайней мере, был им до того, как Венера вошла в твою жизнь. Я мог бы уничтожить тебя, но, будучи милостивым Королем, дам последний шанс. Всего один. Не упусти его, иначе кара не заставит себя долго ждать.

Темный Адонис вновь опустил голову, коснувшись лбом холодных, сочащихся влагой плит:

— Да, мой Король.

— Да будет так! — изрек Металия, и из алтаря вырвался столб темно-красной энергии. Вращаясь и концентрируясь к центру, подобно несущему разрушение тайфуну, он приблизился к Данбуриту и обрушился на него всей своей силой.

Крик Адониса разорвал тишину пещер, отразившись от потолочных сводов подземелья. Миазмы зла отравляли чистую часть его души, выжигая ее каленым железом, обращая в безжизненный пепел. Темная кровь, бегущая по венам, подхватывала его и разносила по всему телу, проникая в сердце и мозг. Ничего чистого не осталось. Ничего светлого. Защитник в белом погиб в агонии, и теперь контроль над телом и разумом принадлежал исключительно Данбуриту…

Когда все было кончено, Темный Офицер медленно поднялся с места и, обведя пустынный зал глазами с кроваво-красной радужкой, поклонился напоследок Металии и, чеканя шаг, покинул подземные чертоги, на ходу обращаясь в желтоватый дым.

Эндимион, ставший невольным свидетелем разговора, едва успел спрятаться за ближайшей колонной, подобрав плащ. Он не хотел раскрывать свое присутствие, ибо беседа Короля и Офицера показалась весьма занятной, а Темному Принцу было до одури скучно сидеть у юбки Берилл, украшая одним своим видом ее беспросветные будни.

— Венера, значит… Что ж, это будет весело, — одними губами проговорил Эндимион, и в голове его возникла безумная идея, узнав о которой, Берилл и Металия его бы по голове не погладили. Хитро сверкнув сапфировыми очами, принц изогнул тонкие губы в саркастической ухмылке и, сделав шаг назад, растворился в тени. Он понял: самое время подняться на поверхность и немного поразвлечься, благо провидение подбросило ему столь блистательный шанс.

Минако намеренно попросила таксиста остановиться в паре кварталов от дома — хотелось немного прогуляться, подышать слегка солоноватым свежим ночным воздухом. Расплатившись, Айно вышла из автомобиля и, сунув руки в карманы куртки, неспешным прогулочным шагом двинулась вниз по тротуару. Редкие прохожие встречались девушке на пути — большинство токийцев уже сидели по домам, в тепле и уюте, отмечая окончание очередного рабочего дня. Желтые квадраты окон призывно светились, обещая долгожданный покой, и Минако невольно ускорила шаг.

Порой Айно задумывалась о том, что за жизнь скрывается там, за ночными окнами? Какие истории они могут рассказать? Какие радости или горести переживают жители этих квартир? Что там происходит сейчас — торжественный семейный ужин или посиделки у телевизора? Может, где-то там у окна сидит престарелая пара и ностальгирует о прошлом? Или, возможно, какой-то мечтатель думает, глядя в окно: «Каков он — таинственный мир вне стен моего дома? Что скрывает ночь? И о чем думает эта девушка, одиноко бредущей в ночи?»

И Айно вдруг с новой силой захотелось попасть домой; но не в ту квартиру, где она жила вот уже три года, а в отчий дом, где прошли ее детство и юные годы. Решив в ближайшее время наведаться в родные стены, девушка вздохнула и переключила свои мысли в другое русло.

«Артемис, наверное, совсем меня заждался, — подумала Минако. — Я ведь как с утра ушла на занятия, так дома и не появлялась. Университет, тренировка по волейболу… да и у Цукино просидела без малого пять часов…»

Погрузившись в свои размышления, Айно не сразу заметила, как ей наперерез метнулась чья-то тень и тут же исчезла, слившись с неосвещенным участком стены ближайшего здания. Лишь уголком глаза девушка заметила какое-то движение, но не придала этому должного значения — ровно до того момента, как черная роза не рассекла воздух, вонзившись прямо в асфальт у ног Минако.