Я в любовь нашу верю...(СИ)

Оглянувшись, чтобы убедиться, что его никто не видит и не слышит, Эндимион подошел к абсолютно гладкой и ровной стене в центральном коридоре дворца, и в определенном порядке постучал по трем одинаковым камням в кладке. С тихим скрежетом секретный механизм отодвинул каменный блок, и на принца дохнуло сырой затхлостью подземного коридора. Вниз, исчезая в темноте, уходили крутые ступеньки.

Не теряя времени даром, Эндимион поспешно спустился вниз и дернул в выпирающий из стены рычаг. Потайной ход тут же закрылся за ним, оставляя принца в кромешной темноте. Однако принц захватил с собой небольшой огарок свечи, которого было вполне достаточно, чтобы осветить путь до самого выхода из грота. Эндимион двинулся вперед, стараясь ступать как можно осторожнее из опасности наткнуться на что-нибудь в полутьме.

Когда половина пути уже была пройдена, до слуха принца донесся чей-то разговор, приглушенный каменной стеной. Люди говорили достаточно громко, не боясь быть услышанными, и Эндимион невольно прислушался к их беседе, подойдя практически вплотную к стене, из-за которой слышались голоса. К своему изумлению, принц узнал в говорящих четырех лордов и Берилл.

— Наконец-то свершится то, чего мы так долго ждали, — голос фрейлины перекрывал возбужденный шепоток мужчин, — и на что положили так много сил. Все ли готово?

— Спрашиваете! — хмыкнул Кунсайт. — Войска уже в полном сборе и готовы выдвинуться по первому сигналу.

— А где то заклинание, которое дал Металия, чтобы переместить всех этих людей? — полюбопытствовал Зойсайт.

Воцарилась недолгая пауза — видимо, Берилл демонстрировала любопытному лорду пергамент с письменами.

— Вот оно.

Раздался чей-то язвительный смешок, а затем голос:

— О да, с этим мы прихлопнем лунян, как мух…

Дальше Эндимион уже не слушал — он был слишком поражен, чтобы воспринимать дальнейшее. Ему не составило труда сложить два и два чтобы понять, кто и для чего убил его мать. Гибель королевы Деметры послужила поводом для отмены свадьбы, а вместе с ней и создания альянса двух планет. Враги помешали соединению магии Золотого и Серебряного Кристаллов, дабы расчистить себе путь для дальнейших козней.

Лицо принца исказилось в болезненной гримасе, и он до хруста сжал кулаки в бессильной ярости. Предательство! И самым болезненным и жгучим было осознание, что предали его лучшие друзья. Это был удар в спину, отозвавшийся острой болью в душе. А Берилл?! Мать верила ей, как себе самой! Эндимион с трудом поборол в себе желание вернуться обратно во дворец, найти врагов и покарать их на месте. Мысль о том, что планируется нападение на Серебряное Тысячелетие, придала ему сил и решимости двигаться дальше. Раз принц не смог спасти мать, он попробует защитить тех, кого любит.

«Нужно предупредить их», — решил Эндимион и перешел на бег, на ходу сжимая медальон для перемещения. Наконец, когда впереди забрезжил сероватый свет и в нос ударил острый запах соли и йода, принц шепнул заклинание и тотчас же исчез в золотистом мареве портала, переносясь в лунное королевство.

Эндимион возник как раз аккурат у входа в бальный зал, возблагодарив небо за то, что магическим порталом могут пользоваться лишь особы королевской крови. Было страшно представить, что случилось бы, попади такой артефакт в злые руки. Принц поправил маску и, убедившись, что никто не обращает на него внимания, прошествовал в зал, где в танце кружились пары. Взглядом он искал Серенити, надеясь обнаружить ее среди пестрой толпы, но ни ее, ни других принцесс Эндимион не видел.

«Должно быть, — подумал принц, — воительницы несут службу вокруг дворца. Никогда не понимал эту часть их тренировки, придуманную Артемисом и одобренную королевой. Тем более, во время бала и танцев. Несправедливо!»

Однако вскоре эти мысли были вытеснены тревогой. Сердце билось в груди, причиняя боль, к горлу подкатывал нервный ком. Принцу казалось, если он сейчас же не увидит Серенити или ее мать, то разорвется на части. Однако ни принцессы, ни королевы не было видно. Белая маска отлично скрывала нервозность Эндимиона от посторонних глаз, хотя сам он был напряжен до предела. Впрочем, тревожное состояние не мешало принцу мыслить трезво, хоть сдерживать рвущиеся наружу эмоции было весьма непросто.

То, что он услышал — ужасно. Люди, что беззаботно смеясь проносились мимо него в танце, не подозревали об опасности, нависшей над ними грозовым облаком. А может, так было даже лучше? В противном случае поднялась бы паника, люди, обезумев, метались бы по залу в поисках выхода, затаптывая тех, кто упал и не смог подняться… Нет, здесь надо действовать разумно. Но где же, в таком случае, хозяева бала?

Словно в ответ на его мысли наверху широкой мраморной лестницы показалась Серенити. При виде ее сердце Эндимиона учащенно забилось, и он, дабы не привлекать внимания, скользнул к подножию ступеней — так, чтобы принцесса не сразу его заметила, — и притаился в ожидании подходящего момента.