Я в любовь нашу верю...(СИ)

Воздух клиники был пропитан острым запахом медикаментов. В коридорах витала гнетущая атмосфера чужих проблем, страданий и надежды на чудо. Все вокруг — от бледно-голубых стен до белых кушеток, — было стерильно чистым и одновременно мертвенно-холодным, неестественным. Ровный бледный свет ламп дневного освещения лишь подпитывал это восприятие. Именно за это девушка и ненавидела все больницы вместе взятые.

Палата, в которой находился отец Рей, была выдержана в мягких тонах, но запах лекарств, чувствовавшийся здесь сильнее, чем в коридоре, и мерные сигналы дорогостоящей аппаратуры делали атмосферу еще более угнетающей. С завидным постоянством падали капли лекарственного раствора в капельнице, и эта размеренность невольно клонила ко сну.

— Десять минут. Не более, — предупредила медсестра. — Если что, я поблизости. Зовите, если будут какие-то изменения.

— Хорошо.

Дверь за женщиной закрылась, и Рей, примостившись на краешек мягкого стула, стоящего у больничной койки, устремила на отца внимательный взгляд. Если бы не все эти многочисленные трубочки и проводки, тянущиеся словно щупальца спрута к приборам и капельницам, можно было бы подумать, что мистер Хино просто прилег отдохнуть.

«Странно, но во сне он не такой суровый и холодный, — думала девушка, изучая отца. — Вот седины на висках прибавилось… И морщины… Странно, почему он так и не женился во второй раз? Ах, да, — она раздраженно поджала губы. — Ему же не до семьи… В политике заключен весь его мир. И как они вообще с мамой встретились, создали семью и родили дочь?»

Эти мысли вновь всколыхнули в душе Рей жгучее раздражение и обиду. Именно воспоминания о кончине матери и о пережитом в детстве потрясении послужили основной причиной смятения Хино, когда ей позвонили из клиники. Первое, что ей хотелось сделать — это крикнуть в трубку: «Мне наплевать! Пусть умирает!», но вместо этого Рей сдержалась и сухо ответила, что примет сообщение к сведению. Затем, повинуясь пышущему внутри раздражению, решила, что не потратит на отца и минуты внимания — точно так же, как он сам игнорировал жену и дочь в угоду политическим амбициям. Это будет великолепной местью — не хуже случая, когда Хино под влиянием гнева изукрасила родителю лицо.

На расспросы подруг, что произошло, она ответила весьма расплывчато — мол, небольшие проблемы с отцом, не стоящие и грамма внимания. Но уже дома, ворочаясь в постели и глядя широко распахнутыми глазами в белый потолок, Рей все же признала, что не сможет проигнорировать случившееся. Она попросту не умела быть равнодушной.

Перед мысленным взором раз за разом возникало лицо Макото. Подруга была круглой сиротой, и Хино невольно ставила себя на ее место. Каково это — лишиться разом всех близких людей? У нее самой хотя бы был дедушка. И отец, пусть даже она свела к минимуму любое общение с ним. А Мако была совсем одна. Рей, представляя себя на месте Кино, чувствовала, как на плечи ложится тяжкий груз одиночества, и оттого сердце ее болезненно сжималось.

Наконец, после долгой бессонной ночи Хино все-таки решилась навестить отца. И с того момента Рей каждый день приезжала в клинику, дабы немного посидеть у больничной койки родителя и всерьез поразмышлять о своих взглядах на жизнь. Почему-то ей казалось, что в этом месте мысли текли как-то легче.

Вспоминая свои поступки и слова, сказанные когда-либо мистеру Хино, Рей постепенно приходила к выводу, что порой была чересчур категорична в общении с ним. Иначе воспринимался последний напряженный диалог, когда девушка попросила отца исчезнуть из ее жизни и больше не напоминать о себе. Теперь разговор этот казался Рей глупостью, сказанной под влиянием эмоций. Даже избиение мистера Хино выглядело в ее глазах несколько иначе — теперь девушка не оправдывала себя даже одержимостью Гневом.

Впрочем, признавая свою резкость в суждениях и поступках, Рей по-прежнему не снимала вины с отца. Да, порой она была не права, но ведь и он тоже не был святым. Постоянная критика с его стороны, насмешки, да и наплевательское отношение к жене и дочери в конце концов… Все это явно не делало Такаси Хино лучшим отцом года…

— Вам пора, — размышления Рей были прерваны словами медсестры, появившейся в дверном проеме.

— Хорошо, всего одну секунду… — девушка, поднявшись с места, пригладила одеяло на груди отца и кончиками пальцев коснулась родительской руки. Отчего-то к глазам подступили слезы, а к горлу подкатил ком, мешающий дышать. Быстро сморгнув слезы, Рей направилась к выходу из палаты. — Я завтра вернусь, — сообщила она медсестре, едва оказавшись в коридоре.

Хино вернулась в храм ближе к полудню. Настроение было на нуле, но Рей не позволяла себе раскисать. Все, чего ей хотелось в данный момент — это уединения в хараидзё, дабы немного помедитировать и привести чувства в порядок. И, если получится, заглянуть в будущее. Что провидение уготовило ее отцу?

У порога дома девушка увидела Юичиро, что шагал из стороны в сторону, заложив руки за спину. Услышав звук приближающихся шагов, он встрепенулся и посмотрел на Рей, неловко ей улыбнувшись.