Я в порядке, и ты тоже

– Как, по-твоему, чувствует, себя Сесили? – спросила я Мэтта, когда Сесили убежала в дом.

Он обернулся, чтобы убедиться, что она не подслушивает.

– На самом деле, я не знаю, что сказать.

– Почему?

Он почти с безнадежностью пожал плечами.

– Я имею в виду, что на этой неделе она целыми днями была в лагере. Прошедшие выходные были первыми выходными без Кимбер, но я провел бо́льшую часть времени, заполняя страховые формуляры. – Он вздохнул. – Там столько бумажной волокиты. Никто никогда не предупреждает о том, что касается смерти.

– Прости, – сказала я.

– Ничего не поделаешь.

Стоило ли мне продолжать?

Мне не нужно было слышать голос Дженни, я и сама знала правильный ответ.

Повесив сумочку на плечо, я глубоко вздохнула.

– Я немного беспокоюсь о Сесили. За ужином она сидела как в воду опущенная.

Мэтт посмотрел на меня так, словно я была тупицей.

– Ну, да. Психотерапевт сказал, что она еще долго будет ужасно себя чувствовать. У нее даже может начаться депрессия. – Он покачал головой. – Депрессия в шесть лет. Никогда не думал, что кому-либо из нас придется беспокоиться об этом.

– Но у вас с психотерапевтом есть план, как с этим бороться, если такое случится?

– Тебе кажется, что я делаю что-то не так, Пенни? – Он говорил спокойно, но не приходилось сомневаться в том, что его глаза вспыхнули от гнева.

– Просто я тревожусь за Сесили. Знаешь, у меня есть кое-какой опыт.

– Верно, потому что твоя мать тебя бросила, – сказал он с каменным выражением лица.

Хотя мы с Санджеем часто ужинали с Мэттом и Дженни, наша дружба, по правде говоря, никогда не распространялась на всю четверку. Что было прекрасно – я не испытывала потребности в том, чтобы муж моей подруги тоже становился моим лучшим другом. Но вплоть до этого момента у меня никогда не возникало явной неприязни к нему.

– Я стараюсь вести себя правильно по отношению к твоей дочери. – Мой голос завибрировал, и я почувствовала, что меня охватывает дрожь. На самом деле я не умею конфликтовать. По правде сказать, мне легче было бы пробежать в нижнем белье по Пятой авеню, нежели продолжать этот разговор.

– И ты думаешь, что это сближает тебя с нами, – сказал он.

– Это ты сказал, а не я.

Он вздохнул и внезапно показался опустошенным.

– Я делаю все, что могу, Пенелопа. Не знаю, что еще сказать тебе.

– Понимаю, – сказала я. – И я тоже стараюсь. Если мне и хотелось бы сейчас с кем-то поспорить, то только не с тобой.

Он посмотрел на меня скептически.

– Если уж ты заговорила о спорах… – Я была готова ответить, но он снова посмотрел через плечо. – Не то чтобы я хотел сменить тему, но я хотел бы кое о чем попросить тебя. – Он заговорил мягче, и я расслабилась.

– Все, что угодно.

– Я получил много электронных писем от читателей Дженни. Ты знакома с Тианой, помощницей Дженни?

Я кивнула.

– Она говорит, что в интернете пишут всякое. Они хотят знать, почему Дженни не публикует свои посты. Люди не в курсе, что она умерла, но скоро они поймут это.

– Точно.

– Я думал, не могла бы ты что-нибудь написать, что-то вроде прощального послания с объяснением, что она умерла, и, возможно, попросить уважать частную жизнь. Что-нибудь такое, чтобы почтить ее память и покончить с вопросами. Поскольку вы были так близки, а ты была журналисткой, я думаю, было бы хорошо, если бы это сделала ты.

Я была журналисткой? Прошло так много времени с тех пор, как я считала себя ею, что, услышав от него эти слова, я удивилась.

– Конечно, я была бы рада. – Ну, я не была рада писать нечто туманное и, возможно, недостоверное о смерти Дженни. Но если я должна сделать это ради безопасности Сесили, тогда я это сделаю.

– Тиана прислала мне данные для входа в систему и инструкции по публикации поста, поэтому, когда ты напишешь, я смогу опубликовать пост. Это не срочно, может быть, через пару недель, если ты сможешь найти время.

Я посмотрела на него.

– Я найду время.

* * *

Долгие месяцы я вела переговоры с дамой по имени Нэнси Вайнгартен о благотворительном взносе в миллионы долларов на поддержку женщин, занимающихся медициной в университете. На следующий понедельник наконец было назначено время подписания контракта, который стал бы самым весомым в моей карьере. Именно так, если бы я действительно смогла завершить его.

Когда я провела Нэнси в конференц-зал, где мы встречались, я поймала себя на мысли о том, что думаю о своем разговоре с Мэттом. Не попросил ли он меня написать что-то для сайта Дженни только ради того, чтобы прекратить спор? Учитывая, что он был склонен давать ходу, когда они с Дженни ссорились, я понимала, что не я одна испытывала отвращение к склокам.

Однако то, что он сказал – что не знает, как чувствует себя Сесили, потому что она весь день была в лагере, а он тратил свое свободное время на бумажную работу, – стало словно занозой, впившейся мне под кожу. Я могла лишь ненадолго притвориться, что не обращаю на это внимания, но рано или поздно с этим пришлось бы разобраться.

Сев за длинный стол из красного дерева, я посмотрела на сидевшую напротив Нэнси Вайнгартен и начала заготовленную речь.