Я в роду старший

В итоге Дёрруд с Шибренем предложили Сергея и Машега из общего строя исключить. Перевести в стрелки. Остальных разбить на пары по принципу «сильный-слабый». И далее по обычной программе. Фланговые, опять-таки, – Шибрень и Дёрруд.

Сергей на предложение согласился. Только с оговоркой, что будет время от времени заменять Ратшу или Кистра. Его организму тоже надо тренироваться. Не всегда же он будет таким мелким.

Пока взмыленные бойцы, топоча и грохоча щитами, носились по двору, Сергей с Машегом отрабатывали стрельбу из луков в динамике. Вот только Машег, падая, ухитрялся загнать две стрелы в «яблоко», а Сергей в падении хорошо если в сам мешок попадал. И это с расстояния каких-то сорока шагов.

– Не печалься, Вартислав, – хлопнул его по плечу Рёрех. – Я в твои годы и так не мог.

– Я не хочу как ты в твои годы, батька! – запальчиво возразил Сергей. – Я хочу – как он!

– Мало ли кто что хочет. Я вот, например, жениться не хочу, а придется. И не позднее чем нынешней весной.

Ух ты! В той, прошлой жизни Рёрех вроде женат не был. Во всяком случае, Сергей ничего об этом не слыхал.

Однако обдумать сказанное княжичем Сергею не удалось, потому что Рёрех уже глядел не на него, а в сторону ворот.

– Интересно… – протянул княжич, не отпуская Сергеева плеча. – И зачем это Геллиров изверг к нам пожаловал?

Геллиров изверг?

Ну да, кто же еще это мог быть.

Гест.

Зашел и встал у ворот, задрав кверху светлую бородку.

Глядел, что характерно, не на Сергея, а на Рёреха. Причем с вызовом.

Когда Гест ходил с Геллиром-ярлом, бороды у него не было, только варяжские усы, хотя у нурманов как раз борода в обычае.

Теперь бывший хирдман подбородок брить перестал, и, надо отметить, светлая аккуратная бородка ему шла. Прятала некрасивый раздвоенный подбородок. Гест вообще смотрелся неплохо. Стоял ровно и твердо, в плечах напряжения нет. Раны, надо полагать, зажили, и зажили хорошо.

А вот для Сергея это, наверное, плохо.

Гест пришел явно не в дружину к Рёреху проситься.

– Похоже, я знаю, зачем он сюда пожаловал, – негромко произнес Сергей.

– И?..

– Пусть сам скажет.

Гест время тянуть не стал, заявил прямо:

– Хочу с твоего человека долг спросить, Рёрех Стемидович.

– С кого же?

Взгляд у княжича стал очень неприятным, даже угрожающим. И руки с плеча Сергея он так и не убрал.

Гест смотрел бесстрастно и бесстрашно. И голос у него такой же.

– Вот с него, – изверг показал на Сергея. – Долг крови. Признанный долг.

– Есть ли тому свидетели? – Пальцы на плече Сергея сжались чуть сильнее.

– Есть. Геллир-ярл. И сын его Траин. Желаешь их спросить, Рёрех Стемидович?

– Нет нужды. Вижу: не врешь. Правда твоя. Все верно сказал. Мой человек Вартислав. Я за него и отвечу.

Рёрех объективно оценил перспективу Сергея в поединке со взрослым умелым гриднем и принял риск на себя. Хотя какой риск? Княжичу Гест не соперник.

Прервавшие тренировку дружинники выстроились полукругом. Друзей у изверга среди них не было. Одному же против всех стоять – непросто.

Но Гест стоял.

– Сойтись с тобой – честь для меня, да только нехорошо выходит. Он – гридень, я – гридень… Был. С ним мы – ровня. А ты – сын князя, ярл. Тебе со мной за него вставать невместно.

Не дурак, однако. Или подсказал кто-то. Так-то он прав. Вождь может взять долг на себя. И встать на хольмганг тоже может. Он – вождь. Считай, отец. То есть старший в роду.

Однако вставши за своего гридня, полноценного воина, здорового, не раненого, Рёрех рискует потерять лицо. А уж Сергей точно его потеряет. В обычае принято так: вызванный может выставить за себя поединщика. Но именно что сам и за себя.

И что особенно интересно, у Сергея теперь был такой поединщик. Который и «младше», и управится с Гестом со стопроцентной гарантией.

Вот он, Дёрруд Убийца, скалится по-волчьи, только что не облизывается в предвкушении.

Рёрех тоже сообразил, что в его заступничестве необходимости нет. За Сергея в его дружине любой встанет, хоть дело и опасное, так как Гест – боец не из последних. Недаром у Геллира хускарлом был.

Но зачем любой, если есть Дёрруд, сын Стюггтригга? Ему-то Гест – на один взмах клинка.

– Твоя правда, изверг, – согласился Рёрех. – Мне невместно. Но может, и Вартислав сойтись с тобой, бывшим, тоже не пожелает. Он же теперь десятник. Хольд. Кто его осудит, если выставит вместо себя кого-нибудь помладше? Вот его хотя бы, – и кивнул на Дёрруда. Теперь Сергею даже честь напрягать не придется. Княжич предложил достойный вариант. Он старший, ему виднее.

Дёрруд осклабился еще шире. Даже полшажка вперед сделал…

Гест, к его чести, страха не выказал. Но протест все же обозначил:

– Этот дан – тоже хольд. У ярла в первых был.

– Я был хольдом! – подал голос Убийца. По-словенски сказал. Выучился, пока в Белозере жил. – Теперь я – верный Вартислава. И молю богов, чтобы он не отказал мне в удовольствии согреть свой меч в твоих кишках, ты, сын плешивой лисицы и старого вонючего козла!

– Язык придержи, – попросил Гест. Не потребовал, а именно попросил. – Я буду с тобой драться.

Спокойно так, пусто. Голос человека, который точно знает: сейчас он умрет. И принял это.