Я в степени n

Минут через пятнадцать ставшего уже почти традиционным кофеино-никотинового аутотренинга я ощущаю способность мыслить логически и вспоминаю о своем гибнущем бизнесе. Делаю такие необходимые и немного запоздавшие звонки, предупреждаю сотрудников, чтобы не появлялись сегодня на работе, напрягаю адвоката поехать к обделавшемуся Сереже. Голос мой звучит спокойно и насмешливо, не взаправду все это – приключение, развлекуха посреди серых будней. Самое удивительное, что мне верят, подхихикивают в унисон. Народ наш доверчив и терпелив, но не от доброты и силы, а от растерянности и отсутствия четкой системы координат. Не зная, что такое хорошо и что такое плохо, люди хавают все, чего в них запихивают. А вдруг хорошо, вдруг эта с виду дурно пахнущая какашка и есть райское яблочко, о котором деды рассказывали? Нет? Ну ладно, будем следующую какашку хавать, должно же когда-нибудь повезти…

Меня сильно удивляет неожиданно возникшая глубина обобщений и та серьезность, с которой я отношусь к разруливанию нарисовавшихся проблем. Да… соскучился, видать. Бизнес мой – микроскопический, его и бизнесом-то назвать трудно. Так… рантье решил немного пошалить, чтобы получить прибавку к пенсии.

Откуда вообще могли взяться следователи с ОМОНом? Это ведь денег стоит, и немалых. Вопрос… Я думал, на пенсии такого не бывает, отчасти поэтому к ней и стремился. Первые мысли уйти на заслуженный отдых пришли ко мне лет семь-восемь назад. Я тогда в очередной раз почти все потерял. Не то чтобы в пух и прах разорился – семья даже не почувствовала изменений, – но подкожные запасы просадил вчистую. Есть квартира, дом, машины, есть деньги на полгода-год привычного уровня существования. И все. Нормальная, в общем-то, ситуация, как говорится, жизнь – игра. Случается периодически, не считая того, что со мной это случилось в третий раз за двенадцать лет. Много! Достаточно! – решил я и захотел на пенсию. В тридцать шесть годков захотел… Ну и что? Пушкина, например, в тридцать семь убили. Но захотеть пенсии мало, ее нужно еще заработать, или украсть, или отнять. Короче, как и все в жизни, пенсию пришлось выгрызать у мира зубами прямо из горла. Занятие малоприятное, но мне не привыкать. Не очень для меня сложно челюстями работать. Гораздо сложнее убедить себя, что это нужно делать. Поганое время тогда было: умирал дед, вследствие моей очередной глупости и очередного предательства разваливался проект, которому я посвятил предыдущие четыре года, вдобавок ко всему прибавились первые, но достаточно серьезные проблемы со здоровьем. Хотелось забиться в щель и лежать там тихо. Или устроиться на непыльную работенку и жить как все нормальные люди. У бабочек ведь только крылья железные, сами они довольно хрупкие существа и живут, как правило, гораздо меньше приземленных гусениц.

Убедили меня начать мой четвертый поход за большими бабками два обстоятельства – гипертонический криз с предынсультным состоянием, а также то, что Анька забеременела нашим младшим – сыном Славкой. Его ведь не случайно Славкой назвали. Когда хоронили деда, у могилы, сам не знаю почему, я вдруг сказал: «Если будет когда-нибудь сын – назову Славиком. Слово даю!» Как мы потом подсчитали, Анька забеременела ровно через сорок дней после смерти деда. Ровно через сорок дней. И такое бывает…

Аборта я на этот раз не требовал, поумнел, но страшно мне стало сильно. Папка у будущего наследника практически банкрот и, как сказал мне один уважаемый профессор, богу душу может отдать при малейших нервных перегрузках. Было о чем задуматься… Посреди зимы, чуть ли не первый раз в жизни один, я сорвался и полетел отдыхать в Египет. Все-таки по сравнению с девяносто четвертым годом мой уровень жизни существенно вырос, тогда только на Патриаршие мог позволить себе отойти, прогуляться. А в тот раз – целый Египет. И вообще, все обошлось без излишней экзальтации. Первые три дня я купался, загорал, нырял, осматривал потрясающей красоты коралловый риф… А потом начал думать. Что меня ждет – я представлял очень хорошо. Не мальчишка уже, как в прошлый раз, наивный. Кровь и пот – это самые маленькие и несущественные издержки. Моря, океаны, бездны дерьма, моральные компромиссы на грани фола и, возможно, несколько разрушенных судеб людей, оказавшихся, по несчастью, рядом. А ради чего? Я устал, я болен, мне есть куда отступать, программу минимум выполнил, семья живет в относительном достатке, когда придет время давать образование детям – можно продать дом или квартиру поменять на меньшую. Устроюсь на работу, буду жить обычной жизнью, зато долго… Правда, придется опять гусеницей стать, да и черт с ним, уж лучше гусеницей, но живой, чем мертвой, утонувшей в дерьме бабочкой. Нет, не хочу больше такое переживать, да и необходимости нет вроде…

Не складывалось, не стыковалось… До последнего дня моего недельного отдыха в Египте не складывалось. Ну не мог, хоть убей, я себя убедить еще раз окунуться в пройденные трижды дурно пахнущие воды. Одно дело, когда жрать нечего, а другое…