Я вам не ведьма

Я застала Акселя за крайне интересным занятием. Он держал на вытянутых руках помогавшего нам общаться артефакт, окунув его в косые солнечные лучи. Шар пылал, превратился в подобие шаровой молнии. От него под кожу Акселя уходили тончайшие щупальца. Смотрелось жутко! Но одновременно я испытала странный восторг. Замерла на пороге с открытым ртом. Магия! Настоящая магия! Она существует! Нужно выложить на стену Даши Барышниковой фотографию шарика, а еще лучше видео. По привычке я потянулась к плечу, на котором носила камеру, … и нащупала пустоту. Черт, фотоаппарат! Он остался в том сарае. Лишь бы полоумные крестьяне не учинили над ним показательную казнь. С них сталось бы утопить дорогую технику как пособника Дьявола – или как у местных он называется? Бог – Двуликий, а его антагонист? Надо бы осторожно разузнать у Акселя, заодно попросить вернуть камеру. Аккумулятор мощный, надолго хватит, я сумела бы немного поснимать. Тайком, разумеется – что-то подсказывало, даже прогрессивный Аксель убил бы за попытку навести на него объектив.

Задумчиво почесала подбородок.

Просто так сероглазый никуда не поедет, надо посулить некую выгоду. Интересно, смог бы он заменить электричество магией? Стал бы первопроходцем, владельцем первого фотоателье. Уверена, многие знатные женихи отвалили бы кучу денег за возможность получить правдивый, а не приукрашенный портрет невесты. Генрих Восьмой тому пример. Нашелся бы в те времена фотограф, передали бы монарху карточку Анны Клевской, не пришлось бы разводиться, отступные платить. И ведь он король, мог другую жену взять, если старая надоела, а большинство дворян такой роскоши лишена. Сиди себе и жди, пока супруга умрет. Словом, сделала бы я благое дело.

– Надумала?

Аксель боковым зрением уловил мое присутствие и обернулся.

Сияние вокруг шара мгновенно погасло. Сам он тоже перестал шипеть, стал прежним.

Кивнула и решительно направилась к столу. Так, где тут амбарные книги?

– А что вы делали с солнцем? – рискнула спросить я, искоса, с любопытством посматривая на Акселя.

– Тебе какая разница? – огрызнулся Аксель и, чуть помедлив, добавил: – Вещи мои верни.

Вещи? Я не сразу поняла, о чем речь, но потом догадалась – распашонку. Но ведь у меня под ней только нижняя рубашка… Так и сказала. В ответ Аксель осклабился:

– Чего стесняться, все равно сегодня подо мной ножки раздвинешь. Другого все равно не предложишь.

Вспыхнула. Однако каков нахал! Хотя оно и понятно, судя по пренебрежительному отношению к женщинам, они здесь либо жены, либо служанки, либо любовницы. Некоторые совмещали сразу две функции.

– А вот и нет! – победоносно улыбнулась я. Что хмуришься? Не тебе одному гоголем ходить. – Мне очень даже есть, что предложить. Можно взглянуть на записи ваших доходов и расходов?

– Зачем? – напрягся Аксель. – Собираешься меня ограбить?

Сокрушенно вздохнула.

– Если бы я хотела вас ограбить, потребовала бы кошелек. А я, наоборот, хочу увеличить ваш доход. Спорим, вы не записали, сколько получили от офицера, свалили деньги в общую кучу. И со служанки за каждую монетку не спрашиваете. В итоге вы понятия не имеете, какая деятельность приносит больше дохода, вас обманывают слуги и…

– Стоп!

Сероглазый остановил меня поднятой ладонью. На его лице отразилась напряженная работа мысли. Я терпеливо ждала, понимая, повлиять на его решение я никак не могу.

Уж не знаю, какой из немногочисленных доводов оказался решающим, но Аксель ворчливо потребовал отвернуться и, порывшись в ящиках, водрузил на стол ту самую книгу. Судя по истершемуся кожаному переплету, она верой и правдой служила хозяину много лет.

– Вот. – Сероглазый ткнул пальцем в самодельную обложку.

Воодушевленная, я склонилась над амбарной книгой и запоздало сообразила, что мой план обречен на провал. Я абсолютно ничего не понимала! Ни слов, ни цифр. Отчего-то я полагала, последние окажутся арабскими, но не тут-то было! Зато и без знания языка было понятно, в записях Акселя царил полный бардак. Они наезжали друг на друга, прыгали с одной строчки на другую. Сероглазый постоянно что-то зачеркивал и дописывал – словом, ни о каком бухучете говорить не приходилось. Даже элементарное деление на два столбца доходов и расходов отсутствовало. А ведь я экономист, бухучет знала поверхностно, представляю, до чего довел бы этот кавардак специалиста. До инфаркта, не иначе.

– Никуда не годится!

Я с шумом захлопнула книгу и закашлялась от поднявшейся в воздух пыли. Вот еще один штрих к благосостоянию Акселя – работы у него мало, раз нечасто достает записи.

– Некогда мне со всякой ерундой возиться! – обиделся сероглазый. – Прежде был секретарь, он…

Аксель осекся, сразу стал мрачнее тучи, но я уже жадно ухватилась за неосторожно сказанное слово, заодно припомнила другие, про артефакт. Мол, мы вон сколько общаемся, а кто-то утверждал, будто он скоро разрядится.

– Артефакт я только что зарядил, – неохотно пояснил сероглазый.

– Понятно.