— Что творится! Куда идет этот мир? — спросила моя мама.
— Не волнуйтесь, вполне возможно, этот мир уже завтра перестанет существовать, — поспешила я их утешить, зная, как мои родители воспринимают действительность, — факт, что мир перестанет существовать, может их только порадовать.
— Миру и так скоро конец, — подхватил отец. — И без голых баб на обложках.
— Как ты можешь так говорить?! — Мама была потрясена. — Кто разрешает печатать такое в журналах?
— Я же не владелец, — возразила я, — а простой редактор.
— Но ты работаешь там! — возмущенно сказала моя мама.
— Почему у вас всегда к маме претензии? — спросила Тося, но, к счастью, никто не обратил внимания на ее вопрос, который, как показывает жизненный опыт, мог бы стать началом бурного скандала.
— Но ведь такая фотография может быть даже очень красивой, — заметил отец. — Я, например…
— Ты не в состоянии даже убить карпа, которого я покупаю на Рождество! — Мама использовала самый веский аргумент.
В такой милой и дружеской обстановке нам, однако, удалось договориться о следующем: тетя Ганя остановится у меня, праздничный ужин в сочельник в моем доме приготовят мама с Тосей. Отец займется покупкой белого вина и карпов, но убивать их не будет — можно купить замороженных. Во второй день Рождества всех приглашает к себе на обед мама, чтобы у меня была небольшая передышка. Мы можем приехать к ней с Борисом, чтобы бедняга не маялся весь день взаперти.
ФИЗИОЛОГИЯ МУЖЧИН
Мы возвращались с Тосей домой поздно вечером. В вагоне было сонно и душно, топили, и поэтому мы стояли. В нашем поезде радиаторы расположены под сиденьями, и если машинист включит на полную, то сидеть на них невыносимо — скамьи просто обжигают. Я тупо смотрела в окно — мелькали голые деревья и поля, небольшие станции. Завтра воскресенье, а значит, я смогу подольше поспать. И позвоню сегодня Адасику, чего уж там! В конце концов, кто запрещает мне хоть изредка ему звонить, даже если он сам этого не делает? Я же самостоятельная женщина.
— Adam is out! — сообщила мне какая-то дама приятным голосом. — I am sorry. Call me soon [23].
Soon я уже буду спать. Я и так еле держусь на ногах. Ладно, черкану ему пару слов.
— Возьми тарелку, — велела я и принялась мыть кошачьи миски.
— Я не ем, — ответила дочь и отщипнула еще кусок.
— В лучшем положении, чем кто? Ты заляпаешься.
— Не заляпаюсь. Чем мужчины. — Тося все-таки ляпнула на себя.
Творожная начинка лежала теперь у нее на груди. Я оставила инцидент без комментария.
— Они не понимают, что на самом деле чувствуют, пока им не объяснишь — просветила меня дочь и размазала творог по свитеру.
— Что за чушь ты несешь, голубушка?
Миски уже давненько никто не мыл, сначала мне придется их на часок замочить.
— Серьезно говорю. Физиология мужчин допотопна. Они не моногамны. Если вообще знают, что такое моногамия, считают, наверное, что это какой-то музыкальный жанр. Как только они утолят свою страсть, к ним возвращается способность мыслить, вот тогда им можно некоторые вещи растолковать. И тогда они начинают понимать.
— Что понимать?
— Как что? — Тося продолжала размазывать начинку по свитеру, но я решила — не буду реагировать и не реагировала. — Всё. Если триста миллионов лет назад рыбы вышли на сушу и научились ходить, то пора бы и мужчинам извлечь кое-какие выводы из процесса эволюции.
— Ты говоришь о Якубе? — спокойно спросила я, потому что умозаключения Тоси о процессе эволюции привели меня в замешательство.
— Нет. Я говорю вообще, — ответила Тося и собралась уходить. — А нам все равно лучше. У нас всегда на одну возможность выбор больше. Притом ежедневно. Надевать сегодня бюстгальтер или нет? — подытожила Тося, и след ее простыл.