Я - ваши неприятности

— Хорошо, — кивнул Владимир Петрович. — Еще вопрос. Сначала ваша машина стояла перед воротами, потом Саша перегнал ее к задней калитке, потом вовсе уехал, правда, ненадолго. Зачем?

Саша начал нервничать. Пока он соображал, что ответить, Серафима, гневно сверля взглядом верного друга, сказала:

— Следопыт ты наш… за тачку он до смерти боялся, только и всего. Выскочил из дома первым и к ней, потом за нами подъехал. Только дом уже вовсю полыхал, вот он и решил, что безопаснее отогнать ее в конец улицы. А когда пожарные за работу принялись, вернулся.

Владимир Петрович перевел взгляд с Серафимы на Сашу, но тот был немногословен.

— Ага, — только и сказал Негритенок.

— Ну, а ты что поведаешь? — ухмыльнулся мне Володя.

— Ничего.

— И правильно. Врать ты в отличие от родной тетки не умеешь.

— Чего прилип, а? — разозлилась Серафима. — Одно слово: мент, прости Господи… Говорю как есть, так нет, во всем тайный умысел видит.

Владимир Петрович на Серафиму внимания не обращал, а сосредоточился на Саше.

— Владимир Петрович, как на духу… — пролепетал тот не очень убедительно.

— Саня, бабы — дуры. Это у них от природы, так что ничего с этим не поделаешь. А ты — мужик, причем неглупый, потому соображать должен: если это знаю я, может узнать кто-то другой. Например, тот, кто гражданина Скобелева в расход пустил и шмон в доме устроил. И в сказочку о том, что ты на машине туда-сюда метался за здорово живешь, он вряд ли поверит, и вот тут я вам не завидую, потому как выходит: то, что он искал, сейчас у вас. У тебя и этих дурочек. Уразумел?

Саша кашлянул, заметно посерел, глянул в окно и облизнул губы.

— Что вы там нашли? — сурово спросил Владимир Петрович.

— Шерлок Холмс ты мой, — хмыкнула Серафима. — Ты нас на свои ментовские штучки не купишь. Ты лучше башкой подумай: если те, что Петюню убили, ничего найти не смогли, как же мы изловчились всего за несколько минут?

— Серафима Павловна, у тебя в шкафу даже платья висят в строгой последовательности, ты ж порядок любишь. Внизу полка для обуви…

— Вова, может, ты пельменей поешь? — насторожилась Серафима.

— Поем. Я в шкаф к тебе часто заглядываю?

— Да вроде Бог миловал.

— Правильно. Но что и где хранится, знаю, потому что наблюдательный. А то, что у тебя глаз-алмаз, всякому известно.

— Что-то не пойму я, куда ты клонишь…

— Туда. Ты знала, где искать, а они нет. — В этом месте он поднялся и сказал:

— Мне еще на работу заскочить надо, вернусь поздно. Ты, Саня, меня дождись. Я здесь ночую. А покуда нет меня, советую как следует обдумать сложившуюся ситуацию.

— Вот гад, — в сердцах сказала Серафима, когда верный друг нас покинул.

— Я вас предупреждала, — не без злорадства заметила я. — Поступать надо как положено. В конце концов это всегда оказывается выгоднее.

— Между прочим, он прав, — тяжко вздохнул Саша. — Девчонки, мы дурака сваляли. Может, рассказать ему, а?

— С листочком, то есть с уликой, мы что сделали? Правильно, уничтожили. Если мне память не изменяет, за это не гладят по головке.

— Вот-вот, — обрадовалась я. — Запутаетесь в своем вранье. Уже начали. Тут Сашу озарило:

— Давайте шефу скажем. Протоколов он составлять не будет, однако мужик знающий, сообразит, что к чему. В конце концов, в этом списке два его компаньона…

Серафима поморщилась:

— Тогда уж лучше Вовке покаяться.

— Ничего не лучше. В милицию нам не с руки: сейф свистнули, листок порвали…

— Про него говорить не обязательно.

— Опять завретесь, — влезла я.

— Хватит базара. Все расскажем шефу. Вы и вправду дуры, и я дурак, что вас слушал.

— Кто ж спорит, — пожала плечами Серафима. — Звони Илье, пусть приедет.

Однако отыскать Тарханова не удалось, на звонки он упорно не отвечал. От безделья Серафима пересчитала деньги, взятые в доме Скобелева.

— Отдай Катку, — кивнула я. — Хоть у одна головная боль пройдет.

— Повременить придется, — туманно ответила тетушка.

— Почему? — настороженно спросила я.

— Потому что прав мент. Петюня погиб, мы в доме крутились и вдруг деньгами разжились…

— Серафима, мне дурно, — честно призналась я.

— Нашатыря нюхни, полегчает. Ладно, Юрик подождет, а там увидим. Куда-нибудь кривая вывезет…

В первом часу ночи вернулся Владимир Петрович. К счастью, смертельно усталый. Махнул на нас рукой и завалился спать. Саша уехал, мы тоже легли. Однако уснуть не получалось. Серафима поначалу на меня брюзжала, что это я ей спать не даю, потом начала вздыхать и смотреть в потолок.

— Ох, горе-горькое, все ведь нам по грехам нашим…

— По грехам, по грехам, — с готовностью согласилась я.

В семь утра нас поднял телефонный звонок. Звонили из казино. Поговорив минуты три, Серафима стала торопливо одеваться. Владимир Петрович открыл глаза.

— Чего там?

— Ночью кто-то в казино влез, в Петюнин кабинет и в мой. Просили приехать. — Началось, значит, — хмыкнул Владимир Петрович и тоже поднялся. — Серафима Павловна, добром спрашиваю, что в доме свистнули?

— Отвяжись, мент, — огрызнулась тетушка.