Я, Великий И Ужасный (СИ)

Пришедший вместе со всеми Шонек с интересом разглядывал резиденцию верховных правителей варварского острова и творящийся вокруг весёлый беспорядок, сопровождавший раздачу оружия с украшениями и подготовку к пиршеству по случаю возвращения Сонаваралинги-таки, посланников на восток, а также благополучного подавления мятежа. Сектант что-то тихо объяснял Вестнику, тот машинально цокал языком.

За прошедшие с разоблачения лжекузнецов дни пообщаться с ним удалось очень мало. Дел было по горло: разобраться с завершающимся сезоном заморской торговли; распределить очередную порцию "лимитчиков" бунса и тинса, явившихся на замену отработавшим свой срок соплеменникам, между углежжением, дорожным строительством, уходом за "полями таки" и прочими сферами деятельности. Почему именно мне, премьер-министру целой страны, приходилось заниматься такой ерундой? Да потому что иначе ответственные за разные направление передерутся, деля дешёвую рабсилу. Вот и приходилось тратить своё драгоценное время.

Но большая часть времени уходила на дела, связанные со святилищем Тобу-Нокоре. Заправляли там теперь Тибуки и Тоноку. В сезон дождей мне пришлось потратить немало часов, а с ними нервов и браги с закуской, убеждая почтенных мужей, что нисколько не покушаюсь на их прерогативу толковать волю Морского Владыки, равно как и определять, куда уходят подношения от посетителей, заметно возросшие после прошлогоднего чуда. Единственное, на что я претендовал — это собранные с каждого жителя Хона, Вэя, а с этого года также и Тинсока с Бунсаном и Кесу, тонопу из расчёта одна ракушка с каждого достигшего четырнадцатилетнего возраста. Причём если население болотного края попало под перепись, совмещённую с налогообложением в принудительном порядке, то наши северные соседи подключились сугубо добровольно.

Причина столь странного, на посторонний взгляд поведения, объяснялась нехитрой логической цепочкой, сложившейся в головах папуасов: в прошлом году Сонаваралинге-таки было откровение насчёт ракушек, народ их собрал, Тобу-Нокоре принял подношение. А после этого дела на Побережье шли просто замечательно: во-первых, были наголову разгромлены и покорены давние враги тинса-бунса; во-вторых, урожай коя и баки получился выше среднего; в-третьих, нашли "сонайский камень" и начали из него получать металлические орудия, что имело в свою очередь два положительных последствия — с одной стороны, теперь новое оружие будет доставаться большему числу дареоев, а с другой, заморские купцы, столкнувшись с конкуренцией, вынуждены были, меняя свой товар, довольствоваться меньшим количеством тонопу, чем в прежние торговые сезоны.

Ничего удивительного, что, если в прошлом году я едва горло не сорвал, агитируя народ внести по одной ракушке, то нынче тащили сами, без лишних напоминаний, добровольно и с песнями. Причём последнее — в буквальном смысле, потому как сбор и доставка подношения Морскому Владыке сопровождались ритуальными плясками и заклятиями.

Видя всеобщий энтузиазм, я рискнул, и заявил, что было мне новое откровение от Тобу-Нокоре: божеству некогда каждый раз возиться и самолично забирать подарок, потому поручает это делать вместо себя Сонаваралинге-таки, а сам он будет только давать уполномоченному указания, на какие цели употребить всю кучу связок тонопу. На фоне творящегося благоденствия папуасы приняли пожелание Морского Владыки как должное — действительно ведь, будто дел других у того нет, кроме как шастать и забирать пожертвованное. А ветра кто будет задувать, да волны на море подымать?

Безболезненное введение регулярного налогообложения всего населения, пускай пока только пяти областей и в совершенно копеечном размере, вещь хорошая, даже если основано всё на невежестве и суевериях. Но, в то же время, это могло обернуться серьёзными неприятностями в будущем: пока дела идут отлично, папуасы легко расстаются с мелкими ракушками; но стоит только случиться неурожаю или какому стихийному бедствию вроде мощного урагана или цунами, то сразу же пойдут нехорошие вопросы — почему подношения не сработали. Причём Тобу-Нокоре далеко, а Сонаваралингатаки — близко. Понятно, с кого станут спрашивать. Но столь мрачные мысли я старался гнать подальше: вот произойдёт что-нибудь, тогда и думать буду.