Я, Великий И Ужасный (СИ)

Это вохейское слово, означающее тех самых "нехороших людей", промышляющих разбоем на морских торговых путях Шщукабы, я уже знал. Равно как и десятка полтора других, обозначающих любителей отъёма чужого имущества, несанкционированного властями. Просто поразительная разработанность терминологии: есть свои названия для разбойников вообще, вне зависимости от места "работы", есть обозначения для сухопутных и морских, причём особые термины для действующих в глуши и в оживлённой местности, вблизи суши и вне видимости островов или материка. Имеются слова и для купцов, совмещающих разбой с торговлей, равно как сугубых профессионалов и крестьян, прибегающих к такому заработку время от времени. Ну и конечно нашлись прозвания и для воинов или стражей, которые пользуются для грабежа своим служебным положением. Ну и разумеется есть терминологическое различие для тех, кто промышляет в частном порядке и от лица того или иного государства. И ещё — совершенно разные слова для обозначения простолюдинов, вышедших на большую дорогу, и для их знатных коллег. Просвещая меня насчёт разновидностей разбойников, Тагор рассказал байку про некоего достойного мужа, решившего подправить пошатнувшиеся семейные финансы грабежом купцов, и попавшегося "на горячем". В этом рассказе потерпевшие, назвавшие аристократа-разбойника не тем словом, получили полагающие за оскорбление благородного пятьдесят палок по пяткам.

"Попадём мы в плен к пиратам" — продолжил меж тем Тагор — "Ты, Сонаваралингатаки самый ценный из нас. И тебя нужно будет освободить быстрее всех, чтобы тут на Пеу не начали вновь власть делить. За простого воина выкупа и в пару золотых достаточно. А за Уста, Глаза и Десницу правительницы потребуют сотню или две".

Я несколько удивлённо посмотрел на бывшего "дикого гуся".

— Думаю, не стоит начинать обсуждение посольства с опасностей пути — наконец-то выдавливаю из себя — Духи всё слышат и могут пошутить над слишком предусмотрительными.

Глава одиннадцатая

В которой герой собирается в дальнюю дорогу.

Купцы наконец-то ушли. С немалым облегчением я выбрался вслед за ними из "заморского дома" и пошёл, топая задубевшими за многие годы пятками прямо по лужам, к столовой. Повариха, дородная тётка, увидев Сонаваралингу-таки, привычно плюхнула в глубокую глиняную миску обычный мой ужин: птичью похлёбку с кусочками корнеплодов и каких-то бобовых.

Последние стали появляться в моём диетическом супу совсем недавно, благодаря тенхорабитам, которые привезли на Пеу не только три вида злаковых, похожих на пшеницу, ячмень и рожь, но и несколько растений, среди которых я определил что-то вроде гороха, а также ещё какие-то стручки, содержащие какое-то подобие фасоли, а может быть и сои.

Большинство заморских чужаков предпочитали селиться в своей глуши, куда пешком добираться больше недели. Однако некоторые оставались в Мар-Хоне и Тенуке. Мужчины или занимались ремеслом, или шли работать в металлургические мастерские Чирак-Шудая, а женщины разводили огороды. Так что папуасы постепенно знакомились с чужеземными растениями. Злаковых, кроме пары пиу на полях типулу-таками и "макак", никто из туземцев не сеял, а вот тыквы и дыни пришлись им по вкусу. По слухам, даже в Бонко их уже сажают. Фасоль пользовалась меньшей популярностью, но и её выращивали многие.

И "куриц" стали разводить помаленьку. Ну, то есть, это я так назвал птичек заморского происхождения. Отдалённое сходство с земными курами они имели, но и только. Самки пёстрые, реже белые, ещё походили на квочек, но самцов с петухами уж точно не спутаешь. Да и кукарекать не кукарекают — зато достаточно пронзительно кричат. Но поскольку я совсем не зоолог, пусть будут курицы. Тем более, что папуасы с моей подачи их так и звали — "кури". Что всяко проще, чем то шипение, которым называли этих пернатых вохейцы. Теперь во многих деревнях Хона, Вэя и Текока рядом с хижинами можно увидеть клетки из гибких ветвей или бамбука. Растут "кури" быстро — за полгода до килограмма вымахивают, к еде не прихотливы — и зелень клюют, и насекомых с червяками, и рыбьи отходы. Вот и у нас и появился свой курятник. Мой супчик на его обитателях, как раз. Да и яйца ничего — по мне, так вкуснее черепашьих, и достаточно крупные.

Ухватив поудобнее миску с похлёбкой, направился к соседнему с кухней-столовой навесу. Вообще-то обитатели Цитадели обычно ели рядом с местом готовки. Но я решил совместить вкушение пищи с наблюдением за очень ответственной работой.