Я верю, что тебе больно! Подростки в пограничных состояниях

Наверное, проблемы начались, когда муж уехал работать в другой город. Возможно, они начались и раньше. Оглядываясь назад, я вижу множество ошибок в воспитании, которые покрывало мощное крыло моего мужа. На фото с его последнего дня рождения он белозубо хохочет (так смеяться умел только он), а за его плечом счастливо улыбается дочь – как она прикрыта этим отцом!..

•

Отец был не только нашим плечом, опорой, солнцем, небом, водой и воздухом – он был всеобщим психотерапевтом. Когда я кричала и била кулаком в стену – он обнимал меня и мудро рассказывал детям, тогда уже подросткам, почему мама так погорячилась и как этого избежать.

Однажды мой взрослеющий сын пожаловался мужу на то, что «мама много сидит в социальных сетях». Муж ответил ему – так, что все аргументы моего юного критика (мальчики, подрастая, часто начинают подшучивать над мамами-домохозяйками) сошли на нет. Муж сказал: «Знаешь, сынок, мама родила и почти вырастила троих отличных детей. Она свою миссию выполнила – на все сто! Теперь она хоть всю жизнь может сидеть в любых социальных сетях!»…

Муж вообще не жалел времени и часами разговаривал с детьми – и со мной. Он умел находить светлые выходы из любых ситуаций. Он как будто держал нас всех на своих крепких плечах, так что наши ноги редко подолгу касались земли. Ему нравилась его ноша. Он был самым счастливым человеком, которого я видела на этой земле. Когда мы, почти без навыков борьбы за жизнь и вообще не повзрослевшие, выпали из его рук – то чуть не разбились. Ведь никто из нас толком не умел ходить.

•

Тем летом мы много путешествовали, на этот раз без мужа. Он по-прежнему работал в другом городе и вызвал туда старшего – помогать. Мы с младшими (сыну – четырнадцать, дочери – восемнадцать) поехали в Испанию к друзьям. Последнее время мы виделись с мужем не так часто, ездили друг к другу в гости, но вскоре он должен был открыть офис в Москве и вернуться. Я понимаю теперь, как ждала его дочь.

…Я проснулась утром в Испании под вой подруги над моей кроватью. Я не сразу поняла, о чем она. Авария. Мужа больше нет. Старший сын потерял руку. «Как высоко?» – «Кажется, с плечом!» Я имела привычку выключать на ночь телефон. Дозвонились до подруги. Глоток чая с ромом. Мне нужно сказать об этом проснувшимся детям. Я приготовила валерианы. «Мы вместе. Я с вами. Я сильная, я справлюсь. Папы больше нет. Даниил в реанимации. Мы сегодня летим в Москву». «Сильная, с вами» – это была неправда…

Младший не заплакал. Он побледнел, снял с себя крестик и внятно сказал: «Такого бога мне больше не нужно». Потом лег и стал смотреть в потолок. Неотрывно. Я сейчас понимаю, в какой он был опасности – люди, которые не плачут и не кричат от горя, могут его не пережить. Дочь сначала приняла позу стойкого солдатика: «Где Данила? Я лечу туда! Ты не можешь мне указывать: мне восемнадцать!» Потом долгая дорога и море наших с дочерью слез, залившее аэропорт Мадрида, а потом Шереметьево.

•

Дочь встретил ее жених, он поддерживал ее и очень любил, вел себя как мужчина. Поэтому я считала ее присмотренной, занималась делами, искала новую квартиру, срочно сдавала наш красивый загородный дом, оформляла документы на наследство, писала свои передачи на радио и статьи. На самом деле все эти вещи делал кто-то другой, не я. Я в этой жизни перестала присутствовать. Это была моя тень, которая просто очень хотела жить – для детей. Но не жила. Во мне не было никакого ресурса помочь им душевно.