Я вернусь

Ну что же, наверное, подруга права, это стоило сделать хотя бы для Валеры. Да и в ее никчемной жизни было пусть небольшое, но приключение.

Последствия ударов Дугласа зажили. Они были не так страшны, как та пробоина, которую он оставил в ее душе. Конечно же, она никогда и никому в этом не признается, но после смерти Сережи она робко надеялась, что сможет еще встретить любовь и все как-то наладится. Но Дуглас сумел размазать эту надежду по стенкам ее измученного сердца. Теперь Нина точно знала – тема мужчин для нее закрыта.

Грустные размышления прервал звонок в дверь. Во рту сразу появился кислый привкус страха. Не чуя под собой ног, она бросилась в коридор, посмотрела в глазок и замерла.

– Кто там, ма? – крикнул Валера из кухни.

Какой-то чужой, онемевшей рукой Нина медленно повернула ключ в замке.

Фрэнк выглядел незнакомо и нелепо. В новом пальто и зачем-то в шапке-ушанке. И где только раздобыл?

– Фрэнк? – прошептала Нина.

Тот переступил с ноги на ногу и вдруг заговорил с жутким акцентом:

Шди менья, и йа вернус,
Толька очьень шди.
Шди, какда наводьят грусть
Жьолтые дождьи.

Нина захлебнулась спазмом, не зная, плакать ей или смеяться.

– Что это? – В коридоре появилась Светка в обнимку с кастрюлей, в которой энергично вмешивала сливочное масло в горячий крем. – Больной какой-то. Так, дядя, топай отсюда, бедным не подаем.

– Шти, кокда сньега мьетут, шди, кокда жага, – продолжил Фрэнк, игнорируя незнакомую женщину и не сводя глаз с Нины. Удивительно, но та выглядела еще прекрасней, чем он ее запомнил.

– Фрэнк? – Валера появился в коридоре и одновременно с удивлением и восторгом уставился на бывшего директора.

– Ты что, его знаешь? – понизила голос Светка, уже менее энергично мешающая крем.

Валера вместо ответа кивнул и приложил палец к губам. Что-то происходило. Что-то хорошее.

– Шди, кокда друких не шдут, позабыв втьера… Шди… сорри, Нина, я забыл!

Вместо ответа Нина бросилась ему на шею и, позабыв о том, что ведет она себя крайне непедагогично, поцеловала человека, ставшего в один миг таким родным и близким.

– Фрэнк, Фрэнк, как ты меня нашел? – захлебываясь от восторга, спросила она.

– Это Рози, она дала мне адрес и передавала привет, я привез от нее подарки, она скучает по Валере. – Фрэнк попытался удержать на голове шапку, но та, под натиском Нининой страсти, все-таки свалилась на пол.

– Так, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – Светка поставила кастрюлю на тумбочку и принялась буравить взглядом Валеру. Тот кивнул в сторону комнаты и, не говоря ни слова, потащил подругу мамы за собой.

– Нина, послушай меня, дай мне сказать, – забормотал Фрэнк, едва они остались одни, – а то я потом не смогу.

– Зайди хотя бы. – Нина махнула рукой в сторону коридора.

Но Фрэнк не двинулся с места, так и остался на пороге и продолжил бормотать:

– Я некрасивый, я инвалид, у меня нет руки.

– Господи, да мне плевать! – перебила его Нина, и Фрэнк, не выдержав, рассмеялся.

– Где ты нахваталась таких выражений? – и тут же снова стал серьезным. – У тебя есть все причины, чтобы ненавидеть Америку, но если ты дашь нам еще один шанс, то ты никогда больше не будешь мыть полы. Разве что дома, если захочешь, и то я сам их могу помыть.

– Да при чем тут полы? – Нина издала странный булькающий звук, все-таки затаскивая Фрэнка в квартиру, подхватывая с пола дурацкую ушанку и помогая ему снять пальто.

– И еще я тоже ненавижу фермы и не ем курицу, – закончил свою речь Фрэнк, запутавшийся в рукаве.

На несколько секунд они оказались совсем близко и замерли от торжественности момента. Глубоко вдохнув и собравшись с духом, Фрэнк наконец-то отважился задать вопрос, который крутился у него в голове с того самого дня, когда он увидел хрупкую испуганную Нину в своем кабинете. Одетую в домашнюю одежду и обутую в тапочки, такую воинственную и ранимую одновременно, готовую противостоять всему миру, лишь бы защитить своего сына.

– Нина, ты выйдешь за меня замуж?

ОЛЬГА

Она пришла в себя в небольшом боксе, в больнице, отгороженная от других тоненькими белыми занавесками. Сразу попыталась вскочить, но голова закружилась, и она рухнула на подушки. Под ухом запищал аппарат, тут же одна из занавесок отодвинулась и появился молодой парень – черноволосый, с раскосыми глазами и пухлыми, чувственными губами. Парень больше смахивал на модель нижнего белья, чем на медработника, но Ольга, пожалуй, впервые в жизни не оценила красоту.

– Рик? Что с моим мужем? – срывающимся голосом потребовала она. Вышло хрипло, каркающе.

– Ваш муж в реанимации, – сообщил молодой человек, у него на халате она разглядела бейдж «Доктор Янг».

– Где реанимация? – Ольга с трудом села и начала снимать с себя многочисленные проводки, которые подключали ее к приборам.

– Миссис… – доктор Янг опустил глаза в документы, чтобы найти ее фамилию, но Ольга уже успела встать и теперь, пошатываясь и хватаясь рукой за спинку кровати, потом за эфемерные занавески, направилась прочь из бокса.