Я вернусь

А работа ведь не пыльная – езди себе с Альбертом на «мерсе» по всем клубам, веселись и предлагай фен, который сушит слизистую, другим. Маленькие пакетики с белым порошком. Качество – вышак! Жалоб не было. Всех вставляет хорошо. И клиенты сами, как рыба на прикорм, идут, идут, идут. Ей нужно было просто отдавать – пробовать самой не обязательно, но. Четвёртый курс. И уже кокаин. Эх, вшух. Вдохнула и побежало по всему тело что-то неведанное. Какая-то дрожь, но больше надуманная. Ребята говорили так должно быть. А потом всю ночь на танцполе, с пакетиками и не устаёшь совсем. Ух! Еще и на пары прибегаешь. До обеда бегаешь, как заведённая и весь мир – огромный, яркий холст и все вокруг прекрасные люди. А ещё и секс какой незабываемый. Просто невероятный. И Альберт такой ничего. Ух, ещё, Альберт, ещё! Дерёт Аньку часа два без остановки. И всё такое вокруг яяяяяркое!

Ай, ты, господи, не свети так фарами. Выключи, выключи. Что она тут, за городом делала – она не знала. Или знала, но не помнила. Ну, что ты там копаешься? Альберт тряс Аню за плечо. «Пойдём!». Куда пойдём? Зачем? Ну, как куда НА ДЕЛО. Это же Рублёвка. Здесь денег – куры не клюют. Сейчас, только фары выключу и пойдём.

Под ногами скрипит рыхлый декабрьский снег. Серебристый от света луны, рассыпанный повсюду. Воздух такой, что кажется его можно есть ложкой или лизать, как мороженное. Идёшь по дороге, сквозь стройные ряды сосен или пихт, не разберешь тут. Вот Василий Иваныч, который природоведение вёл, каждое дерево знал. А я то зачем буду это запоминать. Дорога. Хорошая. Укатанная дорога. Надо бы для настроения…

…Дрянь, тварь! Никогда так не делай больше. Никогда. Иначе убью тебя, слышишь, обещаю. Как ты оказалась в машине? Куда ты ехала, зачем? После того, как Альберт отдал последний пакетик через порог огромных железных ворот парню в дорогом кашемировом (разве он в моде еще?) пальто с наушником, вставленным в ухо и связанным спиралевидным проводом с чем-то во внутреннем кармане. Аня больше ничего не помнила. Она только сказала своему работодателю: «Ал, я пойду в тачку, посижу, что-то мне не очень». Взяла ключи от его любимой немки и всё. Дальше, как в тумане. Тачка набитая фасованной дурью ехала между коттеджей и богатых вилл, поворачивала то налево, то направо, то по асфальту, то по каким-то грязным тропам в междулесье. Аня курила одну за одной, слушала какие-то модные сопли по-школьному из динамиков телефона и давила на газ пока не почувствовала удар на одной из тёмных улочек. Резкий толчок чего-то мягкого, но плотного об капот авто, педаль тормоза, стук системы блокировки колёс, и пар между фар…

Она выскочила из машины и бежала, бежала, бежала. Куда? Не понятно. Быть может от самой себя. Альберт кричал, рыдал, мок под липким снегом и без конца набирал Анин номер. Он пытался найти машину – это главное. Ведь там был товар и деньги, там было всё..

Он и сам не помнил, как наткнулся на тачку. Просто брёл и в одном из проулков увидел её с горящими фарами. Он бросился к машине, упал на колени и стал гладить её холодные металлические части: «Как же я рад! Как же! Ты нашлась. Нашлась!» Он не заметил вмятину на капоте, не заметил битое лобовое стекло и не понял, что это было только начало. Начало конца.

Когда он вырулил на трассу и стал ехать домой, его догнал огромный чёрный джип. Кажется, это был хрестоматийно-бандитский «Гелик». Он сигнал, подрезал Альберта, моргал фарами. Из окна вылазил какой-то тип в кожанке. Размахивал вроде стволом и НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДОВАЛ ОСТАНОВИТЬСЯ. Дело было плохо. Это Алик понял даже до того, как услышал первый выстрел. Палили по колёсам. Второй. Третий. Альберт пытался доехать до поста полиции. На 6 километре, у лесопосадки его всё-таки вытолкнули в кювет.

«Вылезай, мразь! Вышел быстро!» Крепкие ребята били стёкла, кричали и пытались извлечь Альберта наружу. Когда ему стачали ботинками по ногами на земле, то из коротких, но ёмких фраз братков можно было услышать что-то типа: «Ты знаешь, кого сбил, паскуда? Ты знаешь?» Это конец. Это конец…

…Мишка начал спать ещё в метро. Он везде спал последние часа три. А мне не спалось совсем. Проклятые нервы и мысли. Они не давали ни единого шанса сомкнуть веки. Таня. Танечка. Таня. Танечка. Москва. И всё. И так по кругу. Я тупо смотрел в экран мобильно, где был написан маршрут. Но следил я за ним автоматически. Мне было не до него. Я не мог поверить, что она так легко развернулась и ушла.

После жуткого «Харатса» мы поплелись в центр, там встретили весёлых студентов МГИМО с нашей подругой из Краснодара. Они угощали нас какими-то неведомыми коктейлями и обсуждали котировки «ведущих нефтяных компаний». Я вяло улыбался, Миша пил одну за одной. Мне не хотелось, я не мог. Как мы попали в это заведение, не очень помню. Написал Вере, она как раз давно и очень хотела увидеться. Она дала адрес, мы поехали. Между домов, в каком-то красивом дворе, похожем на Питерский пряталась неприметная дверка. У неё и стояла Вера – встречала нас.

– Мы тебя еле нашли, Вера!