Я вернусь через тысячу лет. Книга 2

За откидными солнцезащитными стёклышками я нащупал, как и положено, две пары очков — коричневые и синеватые. Коричневые приготовил на выход — чтоб стрела ненароком не залетела в глаз. Синеватые засунул обратно. И тут вспомнил, что мыслеприёмника с Вука я не снял. Так, с дугой на голове, он и ушёл.

Жаль! Наверняка пропадёт!

Набивая в сумку последние отрезы сатина и мотки ярких лент из контейнера с подарками для купов, я думал о том, что политика, как учили нас в «Малахите», это, конечно, искусство возможного. Выше головы, как говорится, не прыгнешь… И в то же время, как всем широко известно отнюдь не из учебных курсов, политика — дело грязное. И глядеть на неё порой просто невозможно, невыносимо!

На своём опыте убедился.

51. «Человеческие судьбы ненадёжны, как погода…»

Вечером Розита, не спросив о моей информации, предложила свою:

— Пленники добавили новую деталь. Оказывается, урумту не выпускают из пещер своих дам, оберегая их драгоценную жизнь. Мол, если разбегутся, их сожрут в лесах звери. Именно этот довод используется в племени. Пригодится тебе такая деталь?

— Возможно. Спасибо.

— И ещё новость. — Розита как бы торопилась чем-нибудь порадовать. — Расконсервировали на «Рите-два» цех для производства супердека. Из него будут отливать хижины по твоим чертежам. Ты хоть смутно представляешь себе, что такое супердек?

— Даже и не смутно. Сплавы резины с пластмассами. Их сотни. С малолетства знаю. Слово звучало дома постоянно.

— Вот как? — Розита удивилась. — А я его тут впервые услышала. Почему же оно звучало у вас дома?

— Отец занимался пластмассами. Он был автором двух десятков различных супердеков. Если не больше… Из опытных образцов отливали мою детскую мебель. Мне разрешали стулья ломать. Если силы хватит… По сути, я был подопытным кроликом.

— Как любопытно! — Розита отчётливо вздохнула. — Я не догадывалась о таких подробностях твоей бурной биографии. Теперь ясно, почему у твоей мамы слёзы навернулись, когда она услышала про этот цех. Я-то не могла понять… Ничего она не объяснила…

— Она вообще ничего о себе не объясняет. Её принцип: понимайте, как хотите! В меру своего ума…

— Так это и мой принцип! Ты был единственным исключением. Был… — Розита помолчала. — Может, поэтому мы с Лидой как родные?

— Это я заметил.

— Мы отвлеклись… — Розита опять вздохнула. — Хотя отвлечение было так любопытно!.. Тебе интересно, как будут отливать хижины?

— Допускаю — по принципу термоса. С вакуумным утеплителем. Иначе ничего не получится.

— Как ты догадался?

— Всё-таки, я технарь. Просто не знал, что у нас есть в запасе такое производство. Вебер его извлёк?

— Да.

— Головастый парень! Проблему жилья для урумту он решил.

Розита промолчала.

— Как теперь будете учить пленников? Где? Всё ведь меняется…

— Ну, уж, по крайней мере, не в деревянных домах Нефти. Теперь в них нет нужды. Хотят отлить для начала модель хижины. Из чистых пластмасс. И учить на модели. Пока учат, цех пойдёт. Модель поставят где-нибудь возле Города.

— Для дикарей очень важен запах. Не забудьте про ароматику! Отец о ней очень заботился. Хоть и не для дикарей работал…

— Спасибо. Передам. А что у тебя?

— Сегодня в моём вертолёте был Вук. Помнишь его?

— Ещё бы! Приходил мстить?

— За что?! Я отпустил его с едой и зажигалкой. Он сказал сегодня, что не забудет этого никогда.

— И ты с ним разговаривал? После того, как он угонял женщин из ту-пу?

— Разговаривал же Рузвельт со Сталиным! И не раз! Хотя и знал, что Сталин — палач. Не мог не знать… А сколько политиков разговаривали с Гитлером и Пиночетом? Ручку им жали… Я хоть ручку не жал.

— Не зря я всегда старалась держаться подальше от политиков. — Розита хмыкнула. — И руки у них не всегда чистые, и надёжности никакой.

— Все люди надёжностью небогаты. Читай бессмертного Руставели: «Человеческие судьбы ненадёжны, как погода. Небеса то блещут солнцем, то обрушивают гнев…» Навсегда сказано!

— А для политиков — особенно! — Розита помолчала, потом вдруг призналась: — Был у меня ранний опыт… И что же Вук у тебя выходил?

— Как минимум — пакт о ненападении. А может и мирный договор. Первый на этом материке. И второй на планете. После маратовского…

Я имел в виду «мирный договор» с племенем ра, который подготовил Марат Амиров и «подписал кровью» Фёдор Красный. Правда, уже после того договора ра убили мою Бируту… Но после Бируты — пока никого.

Розита молчала. Должно быть, тоже вспоминала Бируту, Ольгу. Они ведь дружили… Потом тихо поинтересовалась:

— И каковы пункты договора?

Я коротко изложил. С полной самокритикой насчёт неведомых каннибалок, которыми пришлось при этом пожертвовать. Но ведь и не капитуляцию урумту я подписывал! Всего лишь мирный договор… Без жертв он невозможен.

— И ты веришь этому дикарю? — ехидно спросила Розита.

— Вынужден! Когда заключаешь договор, заставляешь себя верить. Иначе никакие договоры невозможны. Вот зажгутся костры перед пещерами, посмотрим, куда пойдут люди. Отыщем новые племена — проверим на каннибализм.

— Как?! — Розита ужаснулась. — Кого на съеденье отдадим?