Я вернусь, когда меня не станет

— Да погоди! Вон монашка твоя идет?.. Она, она! Хорошая девка, ладная, а какая помощница тебе, главное — не подлюка. Только не всем нравятся рыжие, раньше их побаивались — суеверия, однако. А все ж есть в рыжих колдовская жилка, у Темы жена была рыжая, аж горела вся, но баба славная, добрая… Тебе-то нравится Ириша?

О, какой подъезд длинный, чтобы задать один вопрос!

— Ба, отстань, а?

Внук отошел от нее, уселся за стол и стал поднимать салфетки, которыми она накрыла вазы с пирожками.

— Нет, чего ты лыбишься? — наехала на внука Татьяна Яковлевна. — Леська твоя красится сразу в три цвета и ходит как черт-те что! Пугало прям, хоть в огород выставляй! А тут все натуральное! Сказал Ирише, что разводишься со своей выдрой бессовестной?.. Я кого спрашиваю?!

— Намекнул.

— Намекнул, значит. Угу. Она хоть поняла твой намек?

— Думаю, да. Ба, не приставай, может, я не нравлюсь ей.

— А с какого такого не нравишься? — вытаращилась Татьяна Яковлевна, задохнувшись от возмущения. — Ты вон какой у меня: видный, умный, молодой. Один олигарх на все село и четыре деревни! Нет, кто тут лучше тебя, а? Да если б мне такой попался, да я бы ухватилась за него двумя руками и не отпускала… Монашка к нам во двор зашла. Со дня на день помру, а ты тут один останешься… Чего ржешь?

— Ба! Я пошел встречать Ирину. — И ушел.

— Хм! То сядет, то встанет, — бурчала Татьяна Яковлевна. — Ванька-встанька. Как за выдрой бегал, так без намеков, а ведь все предупреждали, все! Что Леська дрянь, предупреждали, что от осинки не родятся апельсинки, мать была распущенной, дочь с того же дерева упала нам на головы…

Спустя пару минут он привел на кухню Ирину, и Татьяна Яковлевна преобразилась в саму сладость с ванилью, которой пропах дом, внуку оставалось только, посмеиваясь, опускать голову и потирать затылок от неловкости.

— Ой, Иринушка! Садись, моя деточка, моя красавица. Ты чего ж так долго не забегала к нам? Я ж рецепт рулета с маком записала для тебя, жду-жду, а ты все не идешь за ним. Гошка обидел?

М-да, самой рецепт далеко нести — метров пятьсот.

— Нет, что вы! Некогда, бабушка, — сказала Ирина.

— Ну, хорошо, что пришла, а то мой Гоша совсем заработался, никакой личной жизни (очень тонкий намек, с бревно). Чайку? С пирожками? Тесто тает во рту, вот уж удалось так удалось.

— Спасибо, мы Куприна дождемся, — отказалась гостья.

— Так и ты с ним встречаешься? — тарахтела Татьяна Яковлевна. — А я думала, к Гоше моему пришла. А чего ждать? Вот: с курагой, черносливом, творогом и мясом — на выбор. Или фигуру бережешь? На что она тебе тут?

— Ба… — взял ее за плечи Георгий, дабы привести в норму и не краснеть за соловьиные трели. — Не суетись. Мы идем в кабинет, у нас еще работа.

— Убежит от вас работа, что ли? — рассердилась она, провожая их глазами. — Всех дел не переработаешь! Ну, ладно, идите, идите… Отдыхать-то тоже надо!.. Вот два дурня! Чего еще им нужно? Гошка виноват, мужик он или кто?

К счастью, внук и гостья не слышали про дурней, они пришли в комнату, выходившую окнами в осенний сад, которая была кабинетом еще деда Георгия. Здесь же и три шкафа с книгами и журналами стояли, в основном по животноводству и сельскому хозяйству, художественной литературы мало — до нее руки не доходили.

Понимая, что у Куприна могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, поэтому он задерживается, оба действительно вернулись к делам насущным. Ирина захватила документы с отчетностью по двум стройкам, заодно изложила свои идеи о необходимости нового гаража: автопарк держать надо полностью закрытым, чтоб ни дождь, ни снег не портили. Но во что это выльется? Да, денег всегда не хватает, а тут две стройки идут, но у Ирины на руках имелись расчеты с учетом потерь, которые будут больше, чем новый гараж, она их подготовила с бухгалтерами. Бабушка права: помощница Ира — лучше не бывает. Так прошло полтора часа, пора было осведомиться у Куприна, стоит его ждать или нет, Георгий позвонил ему.

— Подъезжаю, — обрадовал тот. — Извините, тупо проспал.

Через десять минут он присоединился к ним, еще раз извинившись за опоздание, в запасе у него было оправдание:

— Вчера приехали к бойфренду Ирмы Шубиной, а он минимум неделю лежит в съемной квартире. Провозились почти до утра…

— Как лежит? — распахнула глаза Ирина, не въехав в смысл.

— Как лежит? — рассмеялся Стива. — Не буду показывать фотки, они не для нежных дам. Короче, Резников был застрелен двумя пулями не менее недели назад — патологоанатом скажет точно, успел протухнуть.

— Не менее? — задумался Георгий. — Ирму застрелили в позапрошлую пятницу двумя пулями, а вскоре и ее бойфренда тоже двумя? Странно. При чем здесь бойфренд?

— Первое, что приходит в голову, — кто-то намеренно сдвигает стрелки на Шубина, мол, ревность и все такое… А мы потеряли свидетеля.

— А так не может быть? — спросил Гоша. — Ну, ревность и все такое?

— Поживем — увидим, данную версию не отвергаем, — как-то уж очень легко говорил Куприн о подозреваемых и убийстве. — Ирина, я приехал поговорить о вашем муже. Вы уверены…