Я вернусь (СИ)

* * *

В то мгновение, когда голова коснулась ледяного пола, её сознание разбилось на миллион острых осколков. Черное семя, находившееся внутри неё, больше не могло ждать. Процесс трансформации начался быстро, но нельзя сказать, что безболезненно. Проснувшись, паразиты принялись менять тело как можно быстрее. И жизнь в прежнем понимании твари навсегда исчезла.

Тяжелые сны сменялись кошмарами: в мгле небытия появлялись лица — искаженные и распухшие. Тварь инстинктивно чувствовала, что эти лица принадлежали её братьям. Все они некогда были из человеческого рода, но фатум выбрал их для высшей цели. Выбрал и навсегда стер ненужные воспоминания и эмоции, сохранив лишь чувство жалости к своим собратьям и заменив все остальное безоговорочным желанием подчиняться и нести свою функцию ради Миссии.

Иногда, словно сквозь толщу воды, тварь слышала, как разговаривали люди, но не могла сказать наверняка, что действительно кто-то находился рядом с ней. Ей хотелось лишь глубже погрузиться во тьму перерождения. Бренная оболочка, состоявшая из хрупких костей, мягкого мяса и нежной кожи, изменялась. Порой в воспаленном мозгу твари появлялась глупейшая мысль открыть веки и взглянуть, как именно проходила трансформация. Но затем она вновь терялась в какофонии звуков.

Перерождения сменялись перерождениями: ткани отмирали, заменялись новыми, а затем вновь отмирали. До тех пор, пока черное семя не получало нужный результат. Ломота в костях, боли, хруст, полнейшая слепота…

А затем всё прекратилось.

В измененный мозг ржавым гвоздем впилась мысль: окукливание закончилось. Теперь наступило время для самой Миссии.

Распахнув веки, тварь осмотрела себя. Она еще по-прежнему напоминала человеческую особь, но совсем отдаленно. Неестественно длинные пальцы оканчивались ороговевшими острыми когтями. Весь подкожный жир сгорел в процессе трансформации, отчего руки и ноги походили на спицы. Живот ввалился.

Мозг анализировал объективные сведения: жар-камни за окном едва тлели, следовательно, наступило время сна для жителей Нижнего Города. И потому можно было выдвигаться. Хрустнув шейными позвонками, тварь встала, подняла с пола плащ и, одевшись, поплелась к выходу. Её переполняла энергия. Мышцы жгло от сладостного напряжения. Хотелось рвануть к гладким стенам Юменты.

Усилием воли она подавила в себе эти желания. Человеческие существа по-прежнему патрулировали улицы и следили за тем, чтобы негласные правила поведения исполнялись должным образом. Потому необходимо контролировать желания. Может быть, позже она позволит лишней силе выплеснуться…

Закутавшись поплотнее в плащ, тварь недовольно оглядела свои ноги. Слишком худые. Любой стражник заподозрит неладное. Но ничего уже исправить нельзя.

Накинув капюшон и стараясь находиться в тени домов, она быстрыми скачками направилась к стене подземного города. Жар-камни никогда не разгоняли мглу над головами жителей Юменты, и потому нельзя было придумать лучше места для укрытия. Однако по стене надо еще взобраться, да сделать это так, чтобы человеческие особи бессмертного Гектора не заметили врага.

— Эй! Стоять!

Раздавшийся голос был низким, глухим, властным. Тварь замерла.

— Почему ты прячешься, гражданский? — спросил незнакомец.

Она не ответила. Все-таки поймали. Мужчина — скорее всего воин Гектора — находился за её спиной, держась на небольшом расстоянии. Ноздри твари затрепетали. Да, она права — патрулировал здешние улицы один из слуг бессмертного. Позади него стоял второй воин. Видимо, новичок. Больше сведений из запаха не вытащить.

— Выйти на свет! — приказал солдат.

Тварь растянула губы в широкой улыбке и вышла из тени. Человеческие особи ахнули, поразившись её худобе. Она же на миг покинула физическую оболочку, переместившись на второй уровень. Если бы в ментальном измерении от незнакомцев тянулись силовые щупальца, выводившие на Гектора, то тварь не стала бы сопротивляться. Потому как бессмертный в то же мгновение обо всем бы узнал. Но на её удачу воины были всего лишь людьми.

— Гражданский, ты чем-то болен? — спросил незнакомец.

Она не стала отвечать. Позволяя силе выплеснуться, тварь молниеносно оттолкнулась от земли и набросилась на первого незнакомца. В мгновение ока его лицо превратилось в кровавую кашу, а на горле появился второй рот. Старый воин был обречен. Его напарник не успел даже вытащить гладиус из ножен, когда она острыми когтями вспорола ему живот и принялась копошиться в горячих и склизких кишках.

Битва закончилась, так и не начавшись.

Повалив молодую человеческую особь на песок, тварь сломала ей шею ногой. Быстро и безболезненно. Черное семя внутри приказало как можно скорее бежать к стене города, но инстинкт подсказывал не торопиться. В телах этих уже мертвых двуногих существ пищали от боли её братья. Их крик острыми иглами впивался в уши. И самое противное, что лишь тварь слышала мольбы о спасении.