Я вернусь в твою жизнь

Бамблби? Точно офигела сучка.

Испанец на мгновение сводит брови, но потом снова с вниманием слушает меня. Блять, надеюсь, он правда не знает русский, как и было заявлено их фирмой.

После предварительных мы все вместе покидаем конференц-зал и на двух люкс-такси едем к Неве, где нас у небольшой пристани уже ждёт теплоход.

Ужин проходит спокойно. Кортес будто успокаивается. Перестаёт прожигать Василину взглядом. Он и его спутники восторгаются Питером, без стеснения показывая пальцем во время прогулки то туда, то сюда.

– Hermosa ciudad! Hace frio aqui. Hace calor en Valencia, – говорит он мне, а Василина переводит (Красивый город! Только холодно тут у вас. У нас в Валенсии жарко). А потом обращается уже к Василине. – ?has estado en Valencia, Vasilina?

Чтобы понять, что он спрашивает, была ли она в Валенсии, мне перевод не нужен. Да Адамовна и не переводит. Вместо этого мягко улыбается и отвечает отрицательно, на что Кортес взрывается восторгами о родном городе и, уверен, настойчивыми приглашениями.

В разговор включается секретарша Кортеса, тоже рассказывая о чудных морских прогулках в Валенсии, и Василине приходится вернуться к работе из милой болтовни с испанцем.

После прогулки мы тепло прощаемся. Особенно это “тепло” выражается в прощании Кортеса и Василины. И когда мы с ней уезжаем на такси в сторону отеля, меня хоть немного отпускает. Но ровно до того момента, как я чётко и в полной мере осознаю факт, что мне предстоит провести ночь через стену с ней.

Особенно после её сегодняшнего перфоманса.

* Здравствуй, Сеньор… Сеньора! Рад знакомству. (исп.)

** Взаимно, Сеньор.(исп.)

7

Василина

– Спокойной ночи, Семён, – киваю ему, когда входим в номер.

– Спокойно ночи, Василина, – кивает он в ответ.

И глаз не отводит, пока я не закрываю дверь, разделяющую наши номера. Проворачиваю замок, и у самой тут же силы заканчиваются. Иссякают будто враз.

Но нет, не враз. Датчики давно уже сигналили, держалась сама не понимаю на чём. На честном слове, не иначе.

А как теперь быть? Как выключить этот жуткий вой внутри ожившего зверька? Как заставить его замолчать?

Я опускаюсь просто на пол и закрываю лицо ладонями.

Чёртов Бамблби, где ты взялся?

Я пять лет душила в себе эту стонущую тварь под названием “любовь”, и у меня почти получилось. Почти! А потом ты нарисовался…

Я редко прибегаю к снотворным и вообще к любым средствам, изменяющим сознание. Даже к алкоголю. Но сегодня не тот случай.

В минибаре номера нахожу бутылку вина и запиваю ею таблетку снотворного. Плохой пример, знаю. Но иначе я не могу. Хочу облегчения. Временного, призрачного хотя бы. Не думать, не представлять, что он тут, за дверью. Не фантазировать, как раздевается и ложится в постель, как играют сильные мышцы под кожей на обнажённой груди. Не мечтать о том, как может гореть кожа под его взглядом, как плавится всё внутри от его улыбки.

Это слишком больно…

Голова начинает кружиться, и я падаю на постель. Ничего не слышу, в ушах звон. А потом отключаюсь.

Утро начинается с душа и аспирина. После вчерашней тяжёлой артиллерии голова трещит нещадно. На сборы у меня час, и мы выезжаем с Семёном на встречу с испанцами. Радич тоже выглядит слегка помятым. И даже каким-то отстранённым.

В такси едет молча, периодически что-то пишет в телефоне и хмурится. Мне кажется, только сейчас я до конца понимаю, что это уже совсем не тот человек. Нет больше беззаботности, максимализма, что кипел в нём, непокорности. Вчера где-то глубоко во взгляде это искрило, а сегодня будто он потушил. Взял под контроль того молодого бесбашенного парня, которого я помню и в которого когда-то без памяти влюбилась.

Что-то надломлено в нём. Какая-то трещина. Что-то за эти пять лет произошло. Не удивлюсь, если это с ним сделала семья. Но шокирована тем, что он позволил.

Деловая встреча проходит успешно. Кортес подписывает сотрудничество. Я не сильно понимаю во всех этих торговых связях, но по явному удовлетворению Семёна вижу, что сделка удалась и всё получилось даже выше его ожиданий.

Кортес тоже очень собран, сосредоточен. Никаких вольных улыбочек и рассказов про Валенсию. Испанцы, несмотря на свою некоторую чванливость, умеют вести дела. Но когда мы прощаемся до вечера, он прикладывается по-джентльменски губами к моей руке и окидывает таким взглядом, что мне вдруг хочется умыться ледяной водой.

Вечерний ужин по случаю заключения сделки назначен на семь вечера в ресторане. Я на таких мероприятиях очень давно не была. Да и вообще, не была, наверное. Корпоративы не в счёт, там уровень попроще был.

Семён отвозит меня на такси в отель, а сам куда-то уезжает, сообщив, что к шести мне быть готовой.

Сама не знаю почему, но ощущаю тревогу. Мне должно быть наплевать, где он и что делает, но дурацкое чувство внутри саднит и ноет.

Оставшееся время я стараюсь отвлечься. Говорю с Настей, заканчиваю заказной перевод документов и отсылаю заказчику. В который раз проверяю почту в ожидании письма из клиники в Москве.