Я вернусь

Когда я добрался до места, десант добивал последних, еще трепыхающихся гетов и кроганов. Мрак аварийного освещения, разрывали только отдельные вспышки контрольных выстрелов, да светился, переливаясь оттенками красного, активированный пульт.

Подбежав к нему, я уставился на непонятные закорючки, все отчетливее понимая, что не имею абсолютно никакого понятия, как этот чертов пульт отключить. Взорвать его, но подняв автомат, я все же заставил себя его снова опустить, далеко не факт, что механизм активации суперретронслятора будет отключен. Нет, нужен штатный код отключения, вот только где его взять.

Тут странный скрежещющий звук разорвал тишину, раздавшись откуда-то слева. Расступившись, десантники открыли моему взору исковерканное тело, в котором я с трудом узнал бывшего Спектра Совета Сарена. Когда-то бывшая турианцем, сейчас это была перекорёженная, насквозь киберизированная машина, в клочья разорванная сотнями попаданий. Что удивительно, ещё живая.

Сарен, вернее то, что из него сотворил Жнец. Его глаза ещё не успели потухнуть, а по телу пробегала еле видимая дрожь. Похоже это то он бился здесь с гетами и кроганами, зачем и для чего, сложно уже сказать.

Глядя на эту неопрятную груду, залитую тёмной жидкостью, медленно вытекавшей из разорванных шлангов, я не чувствовал в себе той злости и ненависти что была ранее, к этому и невозможно было испытывать ненависть. Только усталость владела мной.

Сняв шлем, пробормотал негромко, не думая, что он может меня услышать:

— Вот мы и встретились, Враг мой.

Но вдруг забулькало, а голова Сарена чуть повернулась ко мне, захрипев механическим голосом:

— Шепард… — голос прервался шипением и шумом, но вновь восстановился спустя пару секунд. — Пульт, комбинация по строкам, первая — семь, вторая — два, третья — семь, нижняя — проведи слева на право по шкале…

Метнувшись назад, я в точности воспроизвел указанные действия, ни на секунду не усомнившись в его словах, что-то мне подсказывало, что мятежный Спектр мне не соврал. Пульт, тем временем, мигнул и, потухнув, сложился, уезжая под пол.

А Сарен продолжил:

— Я бы желал человечеству сгинуть, но только не ценой гибели Иерархии. Неплохая шутка, да — он заперхал. — Вас спас тот, кто больше всего вас ненавидел.

— Неплохая, — я кивнул, присел около него и, приставив пистолет к блестящему металлическому лбу, выпустил полную обойму, разнося пропитанные кибернетикой мозги. Не из ненависти, не из жалости, просто ЭТО не должно было жить.

Встав, оглядел усталые лица, нашёл глазами майора, лежащего на импровизированных носилках, тот был ещё в сознании: кивнул и тихо, и устало произнёс:

— Мы справились.

Внезапно глухая дрожь прокатилась по станции. Подбежал встревоженный связист.

— Сэр, передали, что линкор гетов отстыковался. Турианцы восстановили контроль, снаружи силы гетов ими тоже уничтожены, они подтянули резервы, и как только раскроют Цитадель, нанесут фокусированный огонь по цели, пока он не набрал скорость.

— Твою мать! — я в сердцах выругался. Этого ещё не хватало. Лепестки станции уже начали расходиться, соединённой мощью флота турики долбанут так, что Жнеца на кусочки разнесёт, а мы здесь на верхушке шпиля! Либо зацепит «дружественным» огнём, либо кусками самого «Властелина».

Собравшись, не давая мыслям разбежаться, по общей связи, срывающимся голосом, скомандовал:

— Все, живо к лифтам, взрывайте кабины, чтобы был доступ внутрь шахт.

Это был единственный, наверное, наш шанс спастись, по крайней мере, ничего другого мне в голову не пришло, лифтовые шахты, наиболее защищённое место, проходящее через весь шпиль ровно по центру и единственная наша возможность быстро убраться отсюда.

— Давай связь! — требовательно протянул я руку сержанту. Тот быстро всунул гарнитуру с ларингофоном.

— Это коммандер Шепард! Да, да. Нет, не можем. Вы сами можете в шпиле отключить гравитацию? Можете? Отлично! Тогда вырубайте, мы по шахте быстро спустимся вниз. Давайте, не тяните. Всё, роджер! — кинув оборудование обратно связисту, заорал по общей: — Парни, давай, давай, давай! Сейчас пятки припечёт! Как вырубит гравитацию, сразу прыгайте, а то будет нам всем тут братская могила!

Прогремело два глухих взрыва, вырвавшие дно у наглухо застпоренных кабин. Третья шахта была пустая, кабина была внизу.

Я с тревогой оглянулся. Сквозь расходящиеся лепестки Цитадели, пробивался рассеянный свет, всё сильнее заливавший Президиум. Времени оставалось совсем немного. Желудок прыгнул к горлу, а ботинки на секунду потеряли опору — невесомость, ещё одно слагаемое моего плана.

— Вниз! — заорал я, торопя, но парни, без понукания, запрыгивали, отталкиваясь от стенок, в шахту, со всей возможной скоростью летя туда, к спасению. Вот бережно занесли носилки с майором, двое солдат, придерживая, каждый со своей стороны, прыгнул связист, Гаррус, я мимолётно обрадовался, что живой — чертяка.

«Успели, успели!» — билась мысль, запрыгивая последним, я невольно обернулся, туда на распустившийся цветок станции в панорамных окнах, сейчас затянутых призрачным полем.