Я вещаю из гробницы

У них не было ни одной лишней секунды. Не было времени возиться с остатками и ошметками. Кто-то натянул маску ему на лицо. Они даже не потрудились убрать носовой платок, в лучшем случае отодвинули его. Кто-то подумал о том, чтобы включить компрессор органа и соединить резиновую трубку с манометром. Конечно же, мы знаем, что в этот самый момент мистер Колликут был еще жив.

Я сделала паузу, чтобы мои слова уложились в их головах.

— Разумеется, — сказал инспектор. Иногда он умнее, чем кажется. — Сломанное стекло!

— Именно, — подтвердила я. — Он схватился за стеклянный манометр, и тот сломался в его руке. Шесть недель спустя в склепе он продолжал сжимать его в руке. Может быть, мысль им подал звук уходящего воздуха.

— Хм-м-м, — протянул инспектор Хьюитт.

— Должно быть, в этой маленькой комнатушке был сумасшедший дом, — продолжила я. — Все, о чем они могли думать, это о том, чтобы заставить его заговорить. Отдать «Сердце Люцифера» или хотя бы сказать, где он его спрятал. Но они недооценили убийственную силу воздуха. Стоило им коснуться резинового шланга — и при таком огромном давлении его внутренние органы сразу же были разорваны.

— Постой, — сказал инспектор. — Откуда ты взяла эту информацию?

— Ну, это же логично, не так ли? — возразила я. — Какое давление производит компрессор? — спросила я, повернувшись к Фели, чье лицо становилось все более пепельным с каждой минутой.

— От трех до пяти дюймов, — прошептала она, первый раз поднимая глаза от пола.

Я торжествующе посмотрела на инспектора.

— Господи Боже мой, — произнес он.

— Они, вероятно, предположили, что с помощью противогаза смогут насытить его легкие кислородом. Что-то похожее каждый день делают в больницах и в самолетах с кислородными масками. Странная идея на самом деле, но под давлением люди делают странные вещи. Адам — мистер Сауэрби — сказал мне, какое неожиданное воздействие оказывают на некоторых людей бриллианты.

Я бросила еще один взгляд на Фели, но она не смотрела на меня. Она снова тупо уставилась на ковер.

— Ты хочешь сказать, что член магистрата Ридли-Смит и компания не совершали убийство, верно?

— Да, — подтвердила я. — На самом деле наоборот: они пытались спасти ему жизнь с помощью искусственного дыхания, старались реанимировать его. Они ничего не знали о плане мисс Танти, а она ничего не знала о «Сердце Люцифера».

Я прямо видела, как инспектор все это переваривает.

— Реанимировать, — наконец промолвил он. — Довольно умное слово, не так ли?

Он не добавил «для маленькой девочки», но с тем же успехом мог.

— Нас учили методу искусственного дыхания в скаутском отряде, — сказала я, не вдаваясь в подробности о том, что меня исключили из этой организации за излишнюю рьяность.

— Нас тщательно обучали методам Сильвестра, Шефера, Хольгер-Нильсена и Барли-Плоумана.

Первые три действительно существовали, а метод Барли-Плоумана я придумала только что, просто чтобы поставить этого человека на место.

— Ясно, — сказал инспектор, и я понадеялась, что на него снизошло смирение.

— Так или иначе, — продолжила я, — проблема вот в чем: в тот момент, когда мистер Колликут схватил стеклянную трубку, он был еще жив. Когда они наконец подключили его к компрессору, он уже умер от удушья из-за противогаза.

— Это точно? — уточнил инспектор.

— Да, — ответила я. — Компрессор не насытил его кровь кислородом.

Требовалось обладать мудростью Соломона, чтобы определить точный момент смерти и, следовательно, личность убийцы или убийц. Это эфир, платок, противогаз или виндлада?

В вопросе смерти доли секунды могут решить — виселица или похлопывание по руке.

— Тем не менее надеюсь, что их попытки спасти ему жизнь им зачтутся, — добавила я. — Мне не хочется думать, что я помогла повесить невиновного.

— Я бы не беспокоился на этот счет, — сказал инспектор. — Можешь быть уверена, что если есть человек, который знает, как обвести суд вокруг пальца, так это член городского магистрата. Почему ты улыбаешься?

Это правда, я не могла сдержаться.

— Я просто подумала о том, какое у него будет выражение лица, когда вы его спросите, почему попугай мисс Танти называет его по имени.

— Прошу прощения?

— «Привет, Квентин!» — проскрипела я, копируя попугая.

Теперь наступила очередь инспектора улыбаться.

— Я понял, о чем ты, — сказал он и снова что-то записал в блокнот. — Последний вопрос, если не возражаешь, — добавил он. — Вопрос с кровоточащим святым. Он не имеет отношения к делу, разумеется, но я должен признаться, что мне любопытно. Я узнал от мистера Сауэрби, что ты взяла образец этого вещества и что он помогал тебе проводить химический анализ.

— Верно, — ответила я, несколько обозлившись на Адама за болтливость.

— И? Можем мы узнать результаты?

— Довольно убедительные, — ответила я. — CH₄N₂O. Я подвергла его воздействию азотной кислоты в тесте на мочевину. Это моча летучей мыши.

Все в гостиной, за исключением Фели, внезапно начали кивать с умным видом, как будто знали с самого начала.

— Адам уже попробовал ее и пришел к тому же выводу.

Где Адам, интересно? Было бы так чудесно, если бы он стал свидетелем моего триумфа.