Я везучий. Вспоминаю, улыбаюсь, немного грущу

Вспоминает Анна Михайловна Державина, сестра автора:

«Потрясающая улица! Там была булыжная мостовая, и Мишка, когда прилетал из школы, обязательно притаскивал какие-нибудь железяки, дощечки и что-то мастерил. Так он собственноручно сделал самокат. А еще у него крючок был специальный – цепляться за борта грузовиков и катиться вслед за ними на коньках – так, чтобы искры летели.

Конечно, эти развлечения взрослыми, мягко говоря, не поощрялись. Когда наш папа снялся в фильме «Дело Артамоновых», по сюжету у его персонажа было трое детей – старший сын Илья Артамонов, средний сын Яков и дочь Татьяна (кстати, я думаю, что он назвал нашу младшую сестренку Танечку в честь этой героини). И папа вечно называл этого Якова «балбесом» по ходу действия фильма. Так вот, это словцо «балбес» необычайно легко и естественно перекочевало от сына по роли к сыну в жизни, то есть к Мише.

Частенько, приходя домой после репетиции, папа спрашивал: «Так, где балбес?» А балбес уже на всякий случай сидел под столом, прятался.

Кстати, почему-то, когда я сегодня начинаю рассказывать при Мише об этом, он как-то очень смущается. Ему не очень-то приятно, что он был балбесом. Народный артист РСФСР умело делает вид, что такого не помнит. «Миша, ну ты что? – говорю я ему. – Никто тебя всерьез балбесом не считал. Просто это было такое папино любимое словечко».

У нас всегда был полон дом людей. Причем таких звезд! Но – увы – мы, дети, этого не понимали. Для нас они были всего лишь дядя Коля, дядя Слава, дядя Дима. Только много позже, пожалуй, уже только после школы, понемногу стало приходить понимание, что наши гости, оказывается, были мировые величины.

Помню, папа нас выстраивал в линейку по головам: первым – я, в середке – Анна, третья – Таня. Так он демонстрировал нас Рубену Николаевичу Симонову: «Рубен Николаевич, вот они мои – Мишка, Анька, Танька». Рубен Николаевич с нами раскланивался. Потом нас отправляли в «другую» комнату, прямо как в «Томе Сойере», та комната так и называлась – «другая». Мы сидели там втроем, а взрослые веселились в большой комнате, которая по размеру была около тринадцати метров, а маленькая, которая «другая», – одиннадцать.

Я и сейчас живу в этом же доме. Даже когда я женился на Роксане и нам предлагали несколько вариантов больших квартир, я не захотел никуда переезжать. К счастью, тогда освободилась квартира на 4-м этаже в том же доме и даже в том же подъезде, где я прожил все свое детство и юность.

Михаил Степанович Державин в роли фельдмаршала Кутузова, 1949

Подумать только – стоило мне выйти из дома, я всякий раз встречался с выдающимися артистами Театра Вахтангова: они торопились кто на репетицию, кто на съемки, кто преподавать в училище… Поэтому с самого детства я был уверен, что главное место на земле – это театр, и все события и происшествия вертятся вокруг него.

Помню довоенную Москву, когда по Арбату проходили праздничные демонстрации и вахтанговские актеры приветствовали демонстрантов. Многих актеров, снимавшихся в кино, демонстранты узнавали, что-то кричали им, махали руками, флажками. Я же был убежден, что демонстрация только для того и устроена, чтобы люди увидели любимых актеров.

М.С. Державин и М.М. Державин. Москва (1937)