Я вижу солнце

И я стараюсь наполнить его... Правда, козье молоко без соли - не очень вкусно, но что поделаешь... А ты, Эдемика, повесил бы своей козе вместо дурацкого колокольчика кусок мчади и щепотку соли, было бы лучше... И не приставайте, ради бога, ко мне - как, да почему, да по какому праву я выдаиваю ваших коз! Ничего вы со мной не сделаете, - я сумасшедший! Я даже в выборах не участвую! Понятно? Если вы не отстанете от меня, я начну бушевать, вам же будет хуже! А ты, Эдемика, встань и держи ответ за клеветничество, за оскорбление неповинных детей! Вот так!

Огорошенный Эдемика не нашелся что ответить.

Молчали и соседи.

- Ты закончил, Бежана? - нарушила тишину тетя.

- Да, дорогая Кето! - улыбнулся ей Бежана.

- Ну так садись...

Бежана, подмигнув мне, сел. Тетя встала и глухо заговорила:

- Простите меня, соседи! "Это я во всем виновата.

Coco и Хатия каждый день приносили молоко и говорили, что это от соседей. Я верила им... А молоко действительно нужно было для раненого... Бежана нашел его в плантации и Приволок к нам - голодного, полумертвого... Благодаря вашему молоку и заботам Аквиринэ нам удалось выходить человека... Простите меня, соседи...

Я постараюсь отплатить добром...

Тут вскочил Эдемика и, задыхаясь от волнения, набросился на меня:

- Что же это ты опозорил меня, Сосойя, перед честным народом? Сделал меня посмешищем? Сказал бы, сукин ты сын, в чем дело, да я бы подарил тебе эту проклятую козу! Что мне теперь делать! Бежана и тот смеется надо мной! Эх ты, Сосойя!..

- Сосойя Мамаладзе! Встань и доложи собранию, как было дело! Мы-то уверены, что на дурной поступок ты не способен! - сказал мне с улыбкой Кишварди.

Я встал, подошел к столу.

- Дядя Кишварди, дядя Эдемика... Я и Хатия... Дядя Эдемика... Клянусь памятью матери... Мы не выпили ни одной капли того молока...

У меня потемнело в глазах, люди стали двоиться, к горлу подступил горький комок... Потом комната исчезла... Кто-то подошел ко мне, обнял. Я прислонился головой к его плечам и тихо заплакал...

Вдруг дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвался наш сельский почтальон Коция с огромной сумкой за плечом. Он еле стоял на ногах. Натыкаясь на стены, он с трудом добрался до стола, оперся на него руками, расставил ноги и окинул собрание мутным взглядом.

- Что, боитесь смотреть мне в глаза? - произнес он заплетающимся языком.

- Здравствуй, Коция! - приветствовал его дядя Герасим.

- Здравствуй! Где председатель? - спросил Коция стоявшего рядом Кишварди.

- Вот же я, не узнаешь меня? - Кишварди хлопнул почтальона по плечу.

- Ты - Кишварди? Ну да, узнал! Это ты меня назначил почтальоном?

- Я!

- Коли так, открывай собрание!

- Да оно уже открыто, Коция!

- Тогда дай мне слово!

- Ишь ты, чего захотел! Да облейте его водой! Где это он так нализался? - рассердилась Ксеня.

- Требую слова! - настаивал почтальон.

- Какое еще слово, Коция, кончилось собрание!

- Дайте слово! Прошу вас! - обратился Коция к народу.

- Налей ему, Кишварди!

- Дали же говорить мне? Теперь пусть скажет он!

Сейчас он сумасшедший вроде меня! - крикнул Бежана.

- Говори, Коция! - разрешил председатель.

Почтальон поклонился ему в знак благодарности и повернулся лицом к собравшимся.

- Кто начал войну? - выпалил вдруг он.

Люди остолбенели.

- Я вас спрашиваю, кто начал войну?

- Войну начал Гитлер, Коция! Или ты обвиняешь нас? - сказал кто-то.

- Неправда! Войну начал не Гитлер!

- Геббельс!

- Нет!

- Геринг!

- Нет!

- А кто же? Бежана, что ли?

- Война у нас началась с меня, с моего сообщения, безбожники вы этакие... - прошептал Коция.

- Но при чем тут Гитлер?

- Люди, мы погибли! Что скажет правительство, когда узнает, что у нас почтальоном работает Гитлер, а председатель начисляет ему трудодни! крикнул Бежана.

В комнате раздался хохот. Коция подождал, пока успокоится народ, и продолжал:

- Да, соседи, войну начал я!..

- Хватит тебе валять дурака! - подал голос Эдемика. - За такое преступление - расстрел!

- Не верите? Хорошо!.. Кесария Соселия, встань, если ты здесь!

- Здесь я, Коция! - встала побледневшая вдруг Кесария. - Что... что ты хочешь сказать мне?..

- От кого ты впервые узнала о начале войны? Скажи честно, Кесария!

- Да ты при чем? Не ты, сказал бы другой...

- Садись, Кесария!.. Лукайя Поцхишвили! Кто сообщил тебе о гибели твоего мальчика? Не я ли, отсохни мой язык?! Отвечай! Евгений! Кто принес тебе похоронную на твоего сына? Кто? Я! Я! Я! - голос у почтальона сорвался.

Мне захотелось кричать, выть, плакать, и, чтобы не дать волю охватившему меня чувству, я плотно прикрыл рот обеими руками. Люди вокруг молчали, словно навалившаяся вдруг на них тяжесть лишила их дара речи.

Отдышавшись, Коция продолжал:

- Зачем я должен смотреть на ваши слезы?.. Зачем мне жизнь, если сосед боится увидеть меня?.. Не хочу!