Я, властелин

Итак, прислонившись лбом к скале, я коротко прошу у Богов поддержки и, заранее поблагодарив их, берусь за дело. Небольшой брусок вещества, густой черный дым от которого неплохо служит для подачи сигналов, не представляет никакой опасности для здоровья, однако все мы надеемся на то, что наши враги не будут убеждаться в этом с помощью собственных носов. И действительно, печальный опыт последнего поколения бунтовщиков, с недавних пор соприкасающихся с этим новым достижением перенской военной мысли, играет свою роль, и едва первые, ещё совсем редкие клубы дыма начинают подниматься вверх от брошенного мной бруска, как в стане таорийцев слышатся панические возгласы: "Черная смерть, черная смерть!!!", и отчаянные вояки бросаются врассыпную, словно испуганные цыплята. Пользуясь этим, мы выскакиваем из-за своего укрытия и, повернув налево от ущелья, во весь дух бросаемся бегом вниз по склону. Потом поворачиваем направо, продираемся между массивными выступами твердой породы, проходим сквозь небольшой природный туннель и только здесь позволяем себе немного уменьшить скорость. После страшного нервного напряжения наступает неминуемая расслабленность, и я не сопротивляюсь ей, поскольку считаю, что непосредственная опасность уже миновала. Откуда же мне знать, что судьба готовит нам ещё один жестокий урок?

Я огибаю очередной скалистый выступ и неожиданно оказываюсь с глазу на глаз с высоким мощным таорийцем. Для него эта встреча также неожиданна, однако его меч уже хищно вздрагивает в руке, в то время как мой смирно покоится в ножнах. И поэтому мне ничего не остается, как броситься вперед с пустыми руками и попробовать схватить соперника за правое запястье. Однако таориец совсем не новичок в подобных делах, чему свидетель - резкая боль в моем левом боку. Она заставляет тело инстинктивно отпрянуть, и я, зацепившись ногой за камень, падаю навзничь, успев только воскликнуть короткое "А-а!".

Жизнь моя повисает на волоске, но на неприятеля уже нарывается удивленный и такой же безоружный Котилис. Возможно, кто-нибудь другой ещё попытался бы как-то спастись, но долговязый претендент всегда был слишком далеким от всего не связанного с наукой. Он только успевает последним усилием ухватиться за руку, которая воткнула меч в его грудь, и набежавший Зео без всяких проблем раскраивает таорийцу голову.

Моя рана оказывается всего лишь неглубоким, хотя и болезненным порезом, и я, прикрыв её рукой, бегу к телу, над которым уже склонились Ларко и Зео. Котилис ещё жив, но находится в бессознательном состоянии, и даже человеку, далекому от медицины, абсолютно ясно, что он долго не протянет. Осознав это, я поднимаюсь, отступаю в сторону и начинаю молча перевязывать собственную рану.

- Почему ты молчишь, Нуки?! - набрасывается на меня Зео.

- Он умрет, - отвечаю кратко.

- Я не слепец, - нетерпеливо отмахивается претендент, - но нам нужно бежать дальше!

- Боюсь, мы не сможем его нести, - мрачно отзывается Ларко.

- Да что за ерунда, конечно же нет! - кричит Зео. - Сейчас дорога каждая минута!

- Ты собираешься его оставить? - недоверчиво смотрит на коллегу Ларко.

- Он же безнадежен! - раздражается Зео. - Мы всего лишь облегчим ему страдания! Ну чего вытаращились, в первый раз такое слышите?!

- Для этого нужно согласие Котилиса, - выдавливаю из себя я. - Когда он придет в сознание...

- Он может не прийти в сознание! - кричит Зео. - Или прийти в сознание тогда, когда мы уже сами будем мертвецами!

- Послушайте, Зео! - повышаю голос и я, невольно пропуская слово "господин". - В моем теле течет благородная кровь древнего рода Фаро!

Зео едва не захлебывается злостью и презрением, но каким невероятным усилием берет себя в руки и даже умудряется понизить тон:

- Забудь об этом, Нуки, - говорит он почти спокойно, - сейчас ты просто Проводник, и должен помочь нам избежать бессмысленной гибели, а Котилису - лишних страданий. Это твоя обязанность.

Я прекрасно отдаю себе отчет, что Зео прав, и все же побелевшими губами бормочу почти умоляюще:

- Я не могу, не могу этого сделать...

- Слюнтяй ты, Нуки, и ты, Ларко, тоже, - бросает нам Зео лишенным эмоций голосом, и, вытянув меч, подходит к Котилису. То, что он задумал, бесчестно, ужасно и просто недостойно человека высокого происхождения, однако мы с Ларко не делаем никаких попыток ему воспрепятствовать, а только молча отворачиваемся. Короткое удивленное всхлипывание обреченного товарища - и наша поредевшая команда бегом отправляется дальше. Солнце уже коснулось своим краешком горы, возвышающейся на западе, и мы изо всех сил спешим как можно надежнее оторваться от преследования.