Я — Волшебник (СИ)

Если бы Пако могла, она бы расхохоталась безумно. Желая победы шаманам, он приносил в жертву самих же шаманов? Но наружу вырвалось лишь невнятное мычание.

*

Пако уже наполовину сжевала тряпку, а Хорхе почти докурил трубку, когда болото огласил вопль.

— А-А-А-А-А!!!

Всплеск, трески и новый вопль, быстро оборвавшийся всхлипом. Плеск, еще плеск, словно кто-то кидался камнями в лужу. Хорхе вынул трубку изо рта и всматривался куда-то за спину Пако.

— ВЫ ОСКОРБИЛИ ВЕЛИКУЮ ЖАБУ! — прокатился над болотом нечеловеческий рык. — ВЫ УМРЕТЕ!

Новый крик, грохот, мимо пробежала магичка, мантия реяла за ее спиной. Она прыгнула, споткнулась и упала лицом в грязь, и на неё тут же накинулись Топеройки. Пако удивленно моргнула. Нет, она могла поверить, что магичка наступила на Топеройку — те крайне ловко прикидывались деревяшками. Она могла представить, что потревоженная Топеройка куснула наступившего — эти создания не слишком любили магов. Но чтобы гоняться толпой? За спиной Пако сердито шипели рунеспуры, и плеск раздавался почти непрерывно.

— Проклятье! — Хорхе выронил трубку, и выхватил бубен.

Он ещё успел крутнуться, прежде чем Смеркут, огромный черный плащ в сантиметр толщиной, рухнул с небес, стараясь охватить старого шамана. Пако заорала бы что-то, если бы могла, выражая одновременно удивление перед поведением Смеркута — обычно тот нападал на спящих жертв, и страх перед ним же.

— Экспекто Патронум! — и светящаяся птица врезалась в Смеркута, отбрасывая прочь.

Алехандро, призвавший Патронуса, спешил к Хорхе, прыгая по кочкам. За ним спешила Марианна, стреляя заклинаниями куда-то в небо. Пако удвоила усилия по жеванию тряпки, одновременно с этим стараясь ощутить живую природу вокруг. Тщетно, из трубки Хорхе вырвался огромный клуб дыма, умертвляющий всё живое вокруг. Смеркут, заорав что-то на грани слышимости, отлетел прочь, едва не снеся Пако со столбом.

Новый треск и грохот, и ослепляющий шар света взмыл над хижиной.

— У-А-А-А-А-А!!! — разнеся над болотом вой оборотней.

Хорхе, развернувшись, что-то свистнул, и рунеспуры помчались к оборотням, на ходу хватая Топероек и каких-то летучих мышей из воздуха. Что-то ударило в столб, и тот затрещал, наклоняясь вперед. Поле зрения Пако резко сократилось, теперь она видела лишь часть острова и корзины с Эль Сапо, которые возмущенно орали, явно требуя выпустить их наружу.

— Редукто!

— Протего!

— Конфринго!

— Люмос Максима!

Заклинания перемежались выкриками Хорхе, напевными и понятными лишь наполовину, в той части, где шли испанские слова. Затем сам старый шаман появился в поле зрения Пако, и она рванула вперед, упершись ногами, рванула изо всех сил. Столб не выдержал и накренился ещё сильнее, выскочил, и рухнул. Раздался громкий треск, а потом на Пако обрушилась тяжесть. Ее впечатало в землю, вдавило, и она едва не задохнулась, только и смогла, что повернуть голову вбок.

А затем внезапно наступила тишина.

— Вингардиум Левиоса, — донеслось негромкое, и столб вместе с Пако подняло и тут же опустило.

Ее начали развязывать, затем на фоне Луны появилось лицо Гилдероя. Его рука выдернула тряпку из рта Пако, и тут же вздернула вверх, ставя на ноги.

— Твоя палочка, — сказал он, протягивая упомянутую палочку.

Пако оглянулась, и тут же заорала.

— Хижина!

— Ну да, а что с ней не так? — удивился Гилдерой

— Она горит!!! — заорала Пако.

При мысли о том, что в пожаре погибнет плита с портретом дедушки, сердце Пако чуть не выпрыгнуло из груди. На фоне переживаний за дедушку, даже лежащий неподалеку с размозженной столбом головой Хорхе Нах-Чель практически не вызвал никаких эмоций. Убит и убит, цепь ненависти успешно разорвана.

Пока они тушили хижину, и выясняли, что с дедушкой все в порядке, Гилдерой в двух словах обрисовал, что случилось с ним. Оборотней он заметил первым, и успешно облапошил, заманив в трясину, только недооценил силу магии, и те сумели выбраться. Затем он пошел за ними, и начал готовить тайное ночное нападение, собирать сырое мясо, и прочие вещи, необходимые для приманивания обитателей джунглей и болот. Самым трудным оказалось приманить и раздразнить Смеркута, но Гилдерой справился и отвлек внимание охранников от хижины. Выпустил оттуда оборотней, и вторично их облапошил, подкинув мяса и натравив на их же товарищей. В завязавшейся свалке было очень легко бить браконьеров по одному в спину, а шамана Хорхе Пако прибила и сама. В этом месте Пако недовольно засопела, подумав, что старый Нах-Чель слишком легко отделался. Слишком. За то, что он совершил, он должен был страдать не меньше, чем дедушка. Пако оборвала сама себя, испугавшись направления, которое приняли её мысли.

— Ты — молодец, — сказала она Гилдерою, — мастерски всех собрал!

— Нет, это была лишь удача и обрывки прошлых знаний, обмолвок из книг, — покачал тот головой. — Ну и знание Чар, конечно же, вместе с умением маскироваться.

Пожар окончательно был погашен, и плите с портретом дедушки Пако более ничего не угрожало.

— Но ты спас всех нас! — воскликнула Пако. — И меня, и дедушку, и Эль Гран Сапо!