Я все еще должен

— Ух ты. Очень мощно. — восхищённо посмотрела на результат она. — Я знала, что ты сильный!

— Подожди. Я не хвастаться надумал. Смотри внимательно.

Выставил правую руку, опять наведя на страдающий от наших действий камень. Прижал указательный и средний пальцы вместе, так же поступил с безымянным и мизинцем, развёл сцепленные пальцы в стороны как можно дальше друг от друга, большой тоже оттопырил. Из середины ладони вырвалась тёмная молния, врезалась в камень. В скале появилась внушительная оплавленная выбоина, намного больше, чем до этого.

— А? — открыла рот девушка, неверяще переводя взгляд с камня на меня и обратно.

— Дальше.

Свёл запястья вместе, растопырил пальцы обеих рук в одинаковом жесте, вырвавшаяся толстенная переливающаяся тёмно-фиолетовыми цветами молния слепила даже при дневном свете, заставив отвернуться Миуки, а меня прикрыть глаза. Булыжник прошило насквозь, оставив извилистую дыру с оплавленными краями. Молния ушла дальше, в песок, проделав и в нём углубление, края которого застыли стеклом, отбрасывая бледные блики. Ветер тут же стал её заносить песчинками, вскоре на поверхности ничего не останется. Многострадальный кусок скалы стоял, запечатлев на долгие времена издевательство над собой.

— Ничего себе. — ахнул кицунэ, поражённо смотря на оставленный в булыжнике след. — А зачем так странно пальцы делать?

— Так лучше энергия проходит по каналам руки. Смотри… — принялся объяснять девушке жест и его смысл, как понимал сам.

Узнал его совершенно случайно, когда мы с Сашей дурачились. Помнится, был фантастический фильм в нашем старом мире и в нём что-то этот жест обозначал. Я долго, ещё в прошлом теле, тренировался его делать, просто нравился. В новом этот навык был утрачен, но путём нехитрых манипуляций жест получился. Саше он приглянулся, а я с удивлением почувствовал, что ци по руке проходит быстрее и легче. Плохо быть самоучкой, многие вещи вот так узнаются случайно. А сколько возможностей и знаний так и останутся тайной? Если бы перестало хватать подкачки щита во время боя с дезертирами, просто расставил пальцы, увеличив в несколько раз поступающую в него энергию. Тогда мужики могли стрелять хоть из пулемёта, пока не закончилась ци в моём источнике, они бы не смогли пробить защиту.

Миуки полностью поглотил процесс растопыривания пальцев и тренировки этого не хитрого, но далеко не у всех получающегося, жеста. Всю дорогу, пока мы шли к деревне, она молчала и ломала себе пальцы на правой руке, пытаясь научиться его делать, а ведь есть ещё и левая. Зато полностью забыла о своём интересе к тому, каким образом я смог держать щит и стрелять брошенным на землю барлером. Результатом остался доволен.

Очень не хотелось светить свои возможности даже Саше. Естественно, ему доверял, но он, как ребёнок, мог сболтнуть лишнего. Да и не надо это ему. Вытаскивать из физического тела тонкое даже в полном покое непросто, а делать это в движении, в бою и контролировать лишнюю конечность, то ещё занятие. Сын на данный момент совершенно не готов к этому. У него и просто выходы в фазу через раз получаются. Не говоря уже, к примеру, сделать это на катящейся телеге. Говорить о том, чтобы вытащить ещё одну руку и полностью её контролировать просто абсурдно. Уровень концентрации требовался запредельный. В первые месяцы моих экспериментов, когда у меня начало получаться, жутко болела голова, даже после непродолжительных тренировок. Потом немного привык к постоянным мигреням, спасали тотемы, но не сильно. Уверен, когда-нибудь в будущем получится полностью выйти и управлять одновременно и тонким, и физическим телом, но пока это недостижимый уровень.

Когда до деревни оставалось совсем немного. Миуки устала ломать пальцы и, превратившись в лису, убежала вперёд, на разведку. Саша, шагавший всё это время немного впереди, замедлился и, поравнявшись со мной, тихо спросил:

— Пап, я тебя подвёл?

— Ты о чём?

— Я растерялся. Стоял, как идиот… Извини.

— Саша, ты всё сделал правильно. Был готов защищать Миуки, если бы потребовалось. А когда необходимость отпала, не полез в драку. Ты всё сделал наилучшим образом.

— Правда? — внимательно, выискивая подвох, посмотрел на меня парень.

— Конечно. Подумай, как бы ты мешал, если безрассудно бросился на них.

— Угу.

— Саш, наверное, я чёрствый сухарь и редко говорю то, что должен. Я тобой горжусь и очень люблю. Ты, правда, большой молодец. И сейчас всё сделал правильно. Если можешь, делаешь. Не можешь — не мешаешь другим. Но в этой конструкции очень важно трезво оценивать свои силы.

Сын не ответил, но я чувствовал, что ему стало немного легче. Некоторое время шли молча, смотря как штормящее море вымещает свой гнев на берег. Слева над большими волнами висели несколько чаек, лениво взмахивая крыльями и высматривая возможную добычу. Вот одна спикировала вниз, плюхнулась в мутную воду, погрузившись наполовину, и тут же выскочила, тяжело стала набирать высоту. В клюве поблескивала серебристыми боками мелкая рыбёшка. Её товарки издали возмущённый крик и стали догонять более удачливую подругу.