Я все еще должен

Ночь прошла на удивление спокойно. Утром действительно нас ждали две неказистые тощие лошадёнки. Критически их осмотрев, под встревоженными взглядами нервничающих трактирщика и его сына, бросил мешочек с золотыми им под ноги. Кажется, они не сразу поверили, что такое вообще возможно. Взяли под уздцы наш транспорт и потопали на выход из города, внимательно осматриваясь и ожидая неприятностей, но и в этот раз нас никто проверять на крепость не стал. Взглядов, ненавидяще буравящих спины, хватало, но безрассудных дураков, видимо, давно уже черви сожрали.

Следующие шесть дней маялись бездельем, стирая задницы о жёсткие сёдла. Заставлял Сашу тренироваться выходить в фазу прямо на ходу, покачиваясь на спине лошади. Иногда помогал, вытаскивая и недолго удерживая парня в тонком мире. Это действительно сложно и особых успехов не добились. Зато наметился прогресс в спокойном состоянии и у сына уже не было проблем шлёпнуться на землю, закрыть глаза и через минуту гулять в виде духа по тонкому миру. Меня это откровенно радовало. На одной из ночёвок рискнул и вытащил его к вратам. Восторгу Александра не было предела, когда он вернулся после недолгого пребывания в верхнем астрале. Да, карма моего пацана была кристально чистой, в отличие от моей угольно чёрной. Они с Миуки тараторили, обсуждая это событие, до середины ночи, пока я уже не выдержал их негромкого бубнёжа и разогнал спать, по разным сторонам стоянки. Оба на меня обиделись и утром не разговаривали, чему я только порадовался.

На второй день путешествия встретилась, шагающая навстречу, секста обливающихся потом люалов, в такой же, как видели раньше, замызганной форме. Подходя ближе к нам уставшие молодые люди отдали честь и попытались даже чеканить шаг, но вышло у них откровенно плохо, только пыль зря подняли. Отмахнулся от виновато-испуганного взгляда секстера и поспешил быстрее миновать поднявшееся рыжее облако.

За эти дни только однажды попался заросший бородой дед на древней, как и он сам, скрипучей телеге. Когда он нас рассмотрел, свернул к обочине, выскочил из своего транспорта и склонился в низком поклоне. Так и простоял, согнувшись в три погибели, пока мы не проехали мимо, видимо, молясь о милости всем, кому только мог. Уже стало понятно, что местные без дураков люто боятся корпоратов. Возможно, даже больше магов и альвов. Вечером выяснилось, что пока дед гнул спину, Миуки незаметно утащила у него из телеги невеликие припасы, завёрнутые в чистую тряпицу. В ней обнаружился кусок сыра, немного овощей и запечённая с травками курица. Я, честно говоря, растерялся, ругать её или хвалить, потому что наши запасы были на исходе и пополнить их было негде. Пришлось чуть-чуть фальшиво побухтеть, что воровать плохо и всё такое. Потом, после сытного ужина, мы с Сашкой её благодарили за находчивость, надеясь, что это не последняя еда дедугана.

После обеда шестого дня впереди показалась застава, охраняющая мост через реку. Правее, как обычно, мелькнул рыжий хвост. Скоро показалась и его хозяйка, запрыгнувшая на верхушку большого булыжника, выглядывающего из покачивающихся от ветра полевых трав. Лиса задрала симпатичную мордочку, подставив приятным освежающим порывам. Посидела и опять растворилась в, кажется, бесконечной степи.

— Обойдём? — смотря вперёд и покачиваясь в седле, спросил Саша.

— По степи не имеет смысла, очень долго. Ещё и ноги ночью переломаем. Да и плыть потом, то ещё удовольствие.

— Лес?

— Мудила, как пить дать, примчится. — покачал головой. — Может быть, и не один.

— Он такой сильный? — посмотрел на меня сын.

— Не знаю. Считается самым могущественным лоа этого мира. Проверять сейчас не хочется.

— Ясно. Как думаешь там только люалы? — мотнул головой вперёд парень.

— Вероятно, да. Раньше она была очень проходной, сейчас кто тут ездит? Не вижу смысла здесь держать серьёзные силы. Так… Каких-нибудь шалопаев сюда ссылают.

— Зато подальше от войны. — метко подметил Саша.

— Ну тоже так… — покивал я. — Значит, там будут те, кто смог как-то договориться, оказаться подальше от боевых действий.

Подъезжая к знакомой, по давним временам, заставе даже испытал некую ностальгию. За эти годы ничего не изменилось, никто не собирался перестраивать старинную каменную башню и укрепления вокруг. Набросали мешков с грунтом, сложили из них небольшие стенки по грудь бойцу и хватит. Ткань мешков уже поистрепалась под солнечными лучами и ветром, постоянно дующим на просторах степи. Грунт вывалился из дыр, лежал горками перед этими стенками. Над башней трепыхалось грязное рваное полотнище. Заметил мусор, разбросанный по обочинам дороги. Выглядело всё очень неопрятно, мягко сказано.