Я все еще князь. Книга XXI

Горький прекрасно понимал, что необходимо царю и каких людей он не терпит. Так что одним зарвавшимся аристократом меньше, и очередным молодым магом в институте больше.

Глупо было испытывать терпение царя. И уж что точно он не любил, так это когда его используют в личных целях. Тогда кара будет незамедлительной. Наплевать, кто ты и какого статуса. Царь не должен решать мелкие вопросы, тем более по блату. Он расценил это как неуважение и принял меры незамедлительно. Плюс еще и наложились внешние проблемы…

Но все же такие короткие приступы удовольствия были редкостью в последнее время. Все чаще Горький скучал по тем временам, когда его самой большой проблемой была организация Универсиады, или очередной прорыв. Когда же все покатилось с горы? Не понятно.

Неожиданно его размышления прервал стук в дверь.

— Входите, — устало выдохнул директор и сел в кресло.

На пороге показался Валерьян Валерьевич Старостелецкий. Еще один человек, который в последнее время только расстраивал Горького. Но в отличие от остальных к нему стоило прислушиваться. Все же главный эксперт по Зонам.

— Алексей Максимович, позволите?

— Входите, чего уж, раз пришли, — махнул директор на стул напротив. — Присаживайтесь.

— Спасибо.

— Ну, с чем пожаловали? Только, пожалуйста, не говорите, что с плохими новостями? — взмолился директор, посмотрев на преподавателя. — Что там опять? Прорыв? Дикая Зона расширяется? Метеорит на нас летит? Что?

— Да я бы не сказал, что плохие… — Старостелецкий почесал затылок. — Просто вот, — и положил документы перед директором.

— Хм… — Горький быстро пробежался глазами. — А как так? Хотите сказать, что прорыв, который начался ближе к Китаю, сейчас сдвинулся к Корее? Это что за миграция тварей?

— Сам не понимаю, но факты говорят вот это, — Валерьян Валерьевич постучал пальцами по бумагам. — Прорыв будет в Корее.

— И что же так провоцирует Дикую Зону? — задумался директор и повернулся к окну.

— Позвольте предположить… — кашлянул Старостелецкий. — Но это только моя теория. Она не претендует на достоверность…

— Да говорите уже.

— Что-то или кто-то концентрирует большое количество энергии. Возможно, это какой-то новый источник энергии. Как будто накопитель… Не могу точно сказать. Но он довольно большой, если Дикая Зона на него реагирует. Это что-то новенькое. Понять бы, что это.

— Что ж… разбирайтесь, Валерьян Валерьевич, — кивнул директор.

— Да я не только ради этого к вам пришел. Нашим ребятам надо сообщить!

Горький вздохнул, сделал глоток и погладил переносицу.

— Все передам, Валерьян Валерьевич, все передам…

Как только профессор удалился, Горький достал мобильный и набрал номер.

— Алло, Сергей Александрович, здравствуйте, не заняты? Я бы хотел поинтересоваться, ваш старший сын сейчас свободен?

* * *

Неприятный инцидент замяли. Командиры сказали, что подобные случаи редки, но все же случаются. Такие люди есть в каждом подразделении.

Что это? Зависть, гордыня или просто хочется повыеживаться перед сослуживцами? Непонятно, но теперь этот смельчак будет жалеть, что решил пораспускать слухи.

Однако, когда мы сидели в комнате с командирами, этот бедолага все же пришел и принес извинения. И наверное, это бы подействовало, вот только я знал, что искренности в его словах не было ни капли. Просто хотел избежать наказания.

Пришлось объяснять ему, как работает моя предрасположенность. Частично я сам соврал, сообщив, что чувствую ложь. Так что в этой ситуации я просто оказался чуточку круче, чем он.

— А ты когда уезжаешь? — спросила Хана, когда мы втроем с Пушкиным вышли из комнаты и направились на улицу.

— Да, когда? — я повернулся к Александру Сергеевичу.

— Хм… — он посмотрел на часы. — Через час.

— Вот как, — погрустнела девушка. — А я думала, что ты останешься еще на пару дней.

— Прости, но мне надо домой. Слишком много я провел в путешествии, — признался я. — Хочется к жене и близким.

— Ой, понимаю! Конечно!

Я чувствовал, что она хотела что-то еще спросить, но не решалась.

— Ну говори уже, — вздохнул я. — Чувствую, что это не все.

— Когда все закончится, мы с Микой приедем в гости, — зловеще улыбнулась она и погладила ладошки. — Хочу посмотреть на ее парня, хе-хе-хе.

— Милости просим, — заговорщицки улыбнулся я в ответ. — Думаю, она будет стесняться.

— Именно.

Весь оставшийся час я тупо прождал Александра Сергеевича, который собрался немного погостить у Нахимова, но собирался так, будто едет к нему на год. Он собрался два больших чемодана и несколько сумок, которые тащили солдаты.

Чану, как и мне, не надо долго собираться, так как у нас из вещей имелось только оружие и мой рюкзак с остатками презервативов. Хоть тут не спрашивали, что и зачем.

Мы все погрузили в военный автобус и, попрощавшись с Ханой и ее командой, запрыгнули внутрь.

— Что ж, господа, — весело сказал водитель. — Ехать пять часов, так что можете немного вздремнуть, если хотите.

— Отлично! — кивнул Пушкин и вырубился за секунду.

Его поддержал Чан и, откинув голову назад, засопел.

— Ладненько, у нас тоже есть дела, — Лора появилась рядом со мной. — Столько дел, столько дел! Пошли!