Я все снесу

Корд оставил их на минуту, чтобы распорядиться насчет напитков. Тем временем Мэри и ее муж расположились в плетеных креслах, а Стейси — на диване с подушками. Через несколько минут Корд вернулся в сопровождении толстой мексиканки, которая несла поднос с аперитивом. К ужасу Стейси, Корд сел на диван рядом с ней. Гости, выбиравшие напитки, не заметили ее досаду, но кривая улыбка Корда свидетельствовала о том, что от него не ускользнуло ее недовольство.

К счастью, беседа оставалась непринужденной. Несколько раз Стейси поежилась, чувствуя на себе изучающий взгляд темных глаз и магнетическую близость руки, лежавшей на спинке дивана. Мэри с присущей ей живостью без умолку рассказывала забавные истории про своих детей, но слово за слово разговор перекинулся на Стейси и ее злосчастное приключение.

— В тот день, когда Билл сказал мне, что вы упали с лошади, я буквально заставляла его забрать вас к нам, — тараторила Мэри. — Но он уверил меня, что вам лучше оставаться у Корда, где и уход, и покой.

— На самом деле я сказал «тишина и покой», — улыбнувшись, вставил доктор. — На что в нашем доме вряд ли можно рассчитывать.

— Вечно он жалуется на мальчишек, — проворчала Мэри, — а сам любит их не меньше меня. Как бы то ни было, я вижу, что он был абсолютно прав. Вы само олицетворение здоровья. Конечно, когда кругом такая красота, кому охота лежать в постели?

Мэри искоса взглянула на Корда — в ее глазах мелькнул огонек. Стейси торопливо и громко заговорила, чтобы упредить дальнейшие рассуждения на этот счет.

— Здесь, на ферме, очень красиво, — залепетала она. — Этот край просто великолепен. Попав сюда, понимаешь, как мало времени прошло с тех пор, когда эта земля была дикой.

— История Техаса невероятно интересна, — подхватил голубоглазый доктор.

— Вы на кладбище были, когда мы подъехали? — осведомилась Мэри у Корда. Не дожидаясь утвердительного кивка, она продолжала: — Если бы вы видели его бабушку, Стейси! Необыкновенная была женщина. Ее никто не считал старухой. Столько в ней было жизни и энергии! Мне было всего девять или десять лет, когда она умерла, но я ее прекрасно помню.

— Корд кое-что мне о ней рассказал, — вставила Стейси.

— Она была удивительным человеком. От своих испанских предков она унаследовала дух первопроходцев, который сохранила до конца дней, — продолжала Мэри. — Было в ней что-то такое — посадка головы, проницательный взгляд, — что выдавало ее благородное происхождение. Моя мать всегда говорила: донья Елена — единственный человек, который может справиться с Кордом. — И, с заговорщическим видом обращаясь к Стейси, пояснила: — Он был невозможным ребенком — бешеный темперамент.

Корд хмыкнул.

— Ты забыла сказать про темперамент бабушки. Я уверен, что она так меня любила именно потому, что я унаследовал ее характер. — Ласково-насмешливым тоном он добавил специально для Стейси: — Слава Богу, теперь я умею собой управлять.

— Боюсь, Корд, несколько раз ты дал нам повод в этом усомниться, — улыбнулся Билл Баченан, недоверчиво покачав головой. — Однако — не истолкуйте мои слова превратно, Стейси, — найдется такая женщина, которая скрутит его в бараний рог, но я бы не хотел, чтобы его темперамент, когда он выходит из берегов, изливался на меня.

Озорное подшучивание супругов, а также воспоминание о глухой ярости Корда тогда, на дороге, смутили Стейси, и она пробормотала в ответ что-то невнятное. К счастью, ее перебила Мария, объявившая, что ужин готов.

— Надеюсь, вы поужинаете с нами? — спросил Корд. Мэри начала было извиняться, но Корд не дал ей договорить. — Отрицательный ответ меня не устраивает. К нам слишком редко заглядывают гости, и мы не отпустим вас так скоро, правда, Стейси?

Он протянул ей руку, отказаться от которой значило бы проявить бестактность. Прикосновение его ладони поглотило все внимание Стейси, так что она едва расслышала добродушные шутки и согласие супругов остаться. Она как в тумане проследовала за ними в столовую, высокое плечо Корда легонько касалось ее. Она натянулась, как струна, пересиливая желание оттолкнуть его от себя.

Сначала она «царапнула» его напоминанием о предыдущей ссоре, а потом, будучи лишь гостьей, позволила себе фамильярность хозяйки. В определенный момент этот легкий фарс развлек Стейси, особенно когда она прочла удивление в глазах Корда. Но сейчас она со всей очевидностью видела, что он над ней смеется.

Как будто угадав ее мысли, Корд шепнул ей на ухо, придвигая стул:

— Надо было изучить правила игры.

Стейси опасливо на него посмотрела, но не нашлась что ответить. Он сел напротив нее во главе стола. За ужином Стейси дважды отводила глаза, не выдержав его пристального, орлиного взгляда. Застолье тянулось так долго, что ей казалось, оно никогда не кончится.

— Эй, проснитесь! — шутливо окликнула ее Мэри, поводив рукой у нее перед носом. — Вы слышали, что я сказала?

— Простите, Мэри, я, кажется, замечталась.

— Я поинтересовалась, не изменило ли это неприятное приключение ваших планов — вы не передумали остаться?