Я всегда буду с тобой

– Так, ладно! – торопливо заговорил доктор. – Сейчас почти два часа, я не знаю, сколько времени уйдет на операцию, но к восьми утра, когда начнут собираться врачи, вас здесь быть не должно. Мы о таких случаях обязаны сообщать в милицию, сам понимаешь. Если кто-то узнает, что я вас не оформлял, меня в лучшем случае попрут с работы. А я пока еще интерн. Про остальное потом, надо спешить, у него может быть легочное кровотечение, – сказал он и ухватился за ручку двери.

– Постой, ты что, будешь его один оперировать? – недоуменно спросил Антон. – Это же сложно!

– А кого мне прикажете в помощники брать? Бабу Нину?! Попробую сам справиться. Ни вам, ни мне свидетели не нужны.

Антон на мгновение задумался, но все же сказал:

– Я могу помочь. У меня мать операционная сестра, скальпель от зажима отличаю прекрасно.

– Ладно, другого выхода нет, тогда пошли за мной, вымой хорошо руки и переоденься. Но одно условие: в обморок не падать, глупых вопросов не задавать, – назидательно предупредил врач и скрылся за дверью.

Операция длилась долго. К счастью, жизненно важные органы Никиты оказались не задеты, но рана была глубокая. Над мертвенно-бледным телом друга пятью огромными яркими глазницами светилась большая лампа. Склонившись над операционным столом, молодой врач внимательно осмотрел рану и попросил скальпель. Пуля прошла над легким, возле трахеи. От укола новокаина кожа Никиты слегка набухла и покраснела. Загнав в далекий угол эмоции, Стойко изо всех сил старался помочь молодому врачу. Тщательно выполняя его команды, он подавал пинцет и скальпель, тампон и зажим, иглу и салфетки… Аккуратно захватив пинцетом, врач наконец вытащил из тела Никиты пулю и бросил ее в лоток. Обработал рану, медленно наложил шов и, прикрепив повязку, с облегчением снял маску.

Как только операция закончилась, Антон сразу же выскочил за дверь. Дав волю своим эмоциям, он устало прислонился к окну и завыл, как раненая собака. В висках пульсировало, по лбу тонкой струйкой текли ручейки пота. Расстегнув воротник рубашки, он несколько раз подряд глубоко вдохнул и зло, с силой ударил кулаком по стенке. Через пару минут к нему подошел врач и, повернув за плечо к себе, крепко пожал руку. Сообщил, что кровотечение прекратилось, опасности больше нет, а Никита, скорее всего, родился в рубашке. Сказал, что товарищ еще под наркозом.

Придя в себя, Антон всю ночь задумчиво бродил по коридору. Словно наваждение, перед ним стояла страшная картина с тремя окровавленными телами, лежавшими на снегу. Это было невыносимо. Жалости, как и раскаяния, не было. Была злость. Злость и переживание за друга. В семь утра Стойко вынес все еще спящего Никиту на улицу и уложил в машину. Попрощавшись с молодым врачом, он внимательно выслушал все его рекомендации и крепко пожал руку.

– Как тебя звать-то, хоть скажи? – спросил он у врача.

– Билоус Антон Леонидович, – машинально ответил молодой доктор и поправил на Никите куртку.

– Спасибо тебе, тезка, спасибо, Антон Леонидович! Я тебя никогда не забуду. Возьми, это тебе, – искренне, с болью произнес Стойко и протянул парню смятый комок стодолларовых купюр.

– Это много, – смущенно возразил врач.

– Ерунда! Самое дорогое, что есть в нашей жизни, это здоровье и еще дружба. А она бесценна, – с философским глубокомыслием заметил он, усаживаясь в машину, потом, что-то вспомнив, спросил: – А тачки-то тебе какие больше нравятся?

– Не надо мне больше ничего. Да и не стоит вам здесь больше появляться.

– А я сюда больше никогда и не приеду. Через несколько дней мои люди пригонят тебе хорошую машину. Прощай, доктор! И еще раз огромное тебе спасибо, – выкрикнул Антон и, включив зажигание, закрыл дверь автомобиля.

Глава 10

Дорога была плохая. От выпавшего на дорогу тумана машину все время бросало в разные стороны и заносило. Боясь причинить товарищу боль, Антон старался ехать медленно и аккуратно. Укутанный в больничное одеяло, Никита мирно спал на заднем сиденье, тихо постанывая. Останавливаясь, Антон делал ему в назначенное время уколы и перевязки, поил водой и все время пытался хоть чем-то помочь, поднять настроение, рассмешить. Борясь с навязчивым сном, Антон постоянно думал о том, что произошло ночью.

И только ближе к вечеру вдали замелькали знакомые окраины Харькова.

Понимая, что дальше молчать бессмысленно, Антон позвонил Лиле. Услышав задорный голос жены, почувствовал, как сердце тоскливо сжалось от страшного осознания того, что все могло бы закончиться совсем по-другому.

«Господи, да если бы не Никита, я мог ее уже никогда не услышать», – с ужасом подумал Антон и, встряхнув головой, постарался отогнать от себя эти жуткие мысли.

– Тошенька, ты где? – обрадовалась жена.