«Я всегда на стороне слабого». Дневники, беседы

Прежде всего то, что они выживают. Я счастлива от этого, это самое важное. Я получаю больше, чем коробку конфет, — новых больных, которым нас рекомендовали. Про меня всякое говорят: что перепродаю вещи, в комиссионку сдаю, но доверие людей все-таки перевешивает.

А зачем вам Гребенщиков? Для авторитета или пиара?

Борис Борисович летом сам меня нашел. Я прямо сказала ему: «Зачем тебе это нужно? Я помогаю такому сброду…» А он ответил: «Мне это и нравится. Я тебе не только по пожарам буду помогать, а всегда». Сейчас он содействует в том, чтобы установить палатки для обогрева замерзающих на улице. Пока сделать это нам не дают, и мы боремся. Помощь не только бомжам нужна, но и пьяным. А то закрыли вытрезвители, и теперь люди умирают на улице. Нельзя этого позволять.

Вы все свое время посвящаете «Справедливой помощи»?

У меня трое детей, и я очень стараюсь быть дома в выходные.

Зарабатываете на фонде?

Скорее, трачу свое.

На что же живете?

Меня содержит муж.

И как он относится ко всему этому?

(Смеется.) У него погоняло: страстотерпец.

«Любого человека можно уговорить»

[47]

Где вы жили в Штатах до того, как вернулись?

В Вермонте.

Сколько раз я был в Соединенных Штатах, в больших городах я тоже видел большое количество бездомных. Это как-то инспирируется экономикой? Или чем?

Вы знаете, мне кажется, что этот социум бездомных просто привык выживать в больших городах.

Вот их в Нью-Йорке и Сан-Франциско очень много, а в европейских столицах меньше, это почему?

Да я не знаю, почему… Во Франции их очень много.

А это как-то зависит от правой, левой экономики?

Я думаю, они были, есть и будут. Знаете, была такая программа, где мои бездомные вели прогноз погоды. Называлась она «Самый важный прогноз погоды», потому что это люди, которые больше всего от погоды зависят. Какой-то хороший человек придумал, что со всего мира бездомные объявляют прогноз. И не было страны, ни одной страны, в которой бы не нашли бездомных. Даже, по-моему, в Исландии они нашли одного, но он не пришел, потому что был занят, как он сказал. А так во всех странах был целый кастинг. И у нас, наверное, самый большой. Я запомнила одного моего пациента, который сказал: «Берегите себя! С вами был Владимир Бондарев».

То, где их больше или меньше, это как-то зависит от климата или состояния страны, в которой этот большой город находится?

Я повторяю, нет ни одной страны, где их нет вообще.

В Рейкьявике их меньше, вы сказали.

Да, это правда. Почему их так много в Москве? Потому что в Москве очень много людей, которые приехали сюда заработать деньги, сделать карьеру, потому что здесь легко спрятаться от семейных неурядиц, от кредитов, которые они набрали в другом городе и лишились абсолютно всего…

Это частая в последнее время история?

Да, два года назад я обратила на нее внимание, когда появились первые люди, а сейчас их много.

Вот есть такой социальный феномен как бездомные. А общество что, на ваш взгляд, должно делать? Оно должно им помогать? Предлагать варианты перестать быть бездомными?

Помогать и стараться их вытащить, насколько это возможно. Поймите, 90 % — это больные люди. Потому что три месяца на улице делают из человека полуинвалида.

Вы говорили, что за три месяца человек десоциализируется на улице.

Да, очень быстро.

Это показатель какой-то болезни — то, что их так много?

Нет, это показатель того, что мы — нормальное общество. Есть домашние, а есть бездомные. Мне кажется, что когда общество это примет, жизнь бездомных улучшится.

Нужно стараться перевести их из статуса бездомных в домашних?

Безусловно.

А как?

Мы снимаем хостел. Если мы видим, что намерения четкие, есть желание вернуться к нормальной жизни, если я знаю, что он не сопьется и действительно будет устраиваться на работу…

Что это за хостелы такие? Специальные?

Нет.

Обычные, для туристов? Вы снимаете там койки?

Да, и много.

И сколько они там живут?