Я всегда остаюсь собой

– Я был курьером, который в свое время должен был доставить выкуп за вашего сына. Мы так и не встретились тогда лично, так что вы можете и не знать меня.

Эта история с выкупом была очень странной.

Как-то утром шестнадцатилетний сын Жака Ламонта пришел к отцу и сообщил ему, что он больше не шестнадцатилетний сын Жака Ламонта. Он молодой мужчина из близлежащего города, которому удалось уговорить сына Жака Ламонта, дебила и лентяя по имени Дик, которого не волновало вообще ничего и который ничего не знал о мире, обменяться с ним телами.

Как и в каждой богатой семье, в которой родители слишком заняты своей финансовой самореализацией, в доме Ламонтов браслеты валялись без присмотра, в том числе и такие, в которых, вопреки требованиям закона, не хранились данные об обмене (некоторым людям особенно претит идея отчитываться за каждый свой шаг).

Так или иначе, мужчина, находящийся в теле Дика, сказал отцу, что его сын сейчас с двумя мордоворотами, которые приставлены охранять его, и если отец хочет увидеть его еще раз в его собственном теле, то придется раскошелиться.

Что делать? С одной стороны, негодяй, который похитил у тебя сына, сидит перед тобой, улыбается и вообще доволен собой. Естественно, ты хочешь лупить его по роже дубинкой, пока он не соизволит рассказать тебе по доброй воле, где находится твой сын. С другой стороны, это тело твоего сына, и тебе хочется, чтобы тело оставалось целым и невредимым, пока деточка не вернется.

Во всем этом безумии я так и не встретился с Ламонтом лично. Меня пригласили в офис в центре города и дали большой серебристый чемодан, который в течение часа нужно было куда-то доставить. Но вскоре мне позвонили и попросили вернуться. Чемодан у меня забрали и сказали, что я свободен. Несмотря на то что заказ был отменен, гонорар мне переведут, если я пообещаю молчать об этой истории. Куча людей куда-то бежали, ругались – кто сквозь зубы, а кто громко – и выглядели крайне недовольными жизнью.

Короткий разговор с одним из офисных сотрудников, которые сидели в сторонке совершенно сбитые с толку, и я узнал, что произошло. То обстоятельство, что меня вернули, объяснялось просто. Похититель не согласился на то, что деньги ему доставит третье лицо. Он настаивал на том, чтобы сделать это самому. Он поедет в надежное место и там встретится – по-другому не скажешь – с самим собой. Когда похититель и похищенный окажутся в одном помещении, они обменяются. Один заберет чемодан, а другой вернется домой. Ламонтам, естественно, этот план не понравился. Где гарантия, что похититель не возьмет деньги и не уйдет в закат – и не останется навсегда в теле их сына? С другой стороны, похититель утверждал, что никому не доверяет. Он не хочет вернуться в свое исходное тело и обнаружить, что его надули. Он хочет получить деньги перед тем, как обменяется обратно. В общем, получался уроборос[7], кусающий собственный хвост.

– Очень странная история, – сказал я этому сотруднику. – Дайте-ка мне позвонить.

Не прошло и двадцати минут, как в имение Жака Ламонта приехал Гиди.

Он представился как частный детектив, который занимается поиском пропавших и похищенных, находящихся в чужом теле. Попросил поговорить с похитителем с глазу на глаз. Ламонт встретил предложение без восторга: он чувствовал, что с каждой минутой риск, что его сын исчезнет навсегда, растет, но в конце концов согласился.

Когда Гиди вышел из комнаты, за ним следовал Дик Ламонт собственной персоной, в своем собственном теле, напряженный, тяжело дышащий. Несколько вопросов, на которые мог ответить только он, доказали, что это на самом деле блудный сын. Вопрос был решен.

Как его ни упрашивали, Гиди не согласился рассказать, что именно он сказал похитителю и как убедил его обменяться обратно, и попросил слишком не давить на ребенка. И свой гонорар, естественно.

А потом как-то вечером за дружеской беседой рассказал мне. Никакого похищения и никаких мордоворотов не было. Мальчику просто надоели родители, и он попытался сбежать из дома – и получить за это деньги. Он немного изменил свою пластику, заговорил по-другому и заявил, что он – похититель. Почему-то он был уверен, что сможет получить чемодан с деньгами и сбежать. Но ему было всего шестнадцать, а особенно смышленым он отродясь не был, да и хорошим актером тоже. Пятиминутного разговора с Гиди хватило, чтобы выдумка рассыпалась: Гиди вытащил из мальчика несколько сведений о похитителе, которые плохо стыковались друг с другом.

Рано или поздно дело и так бы раскрылось. Кто-нибудь когда-нибудь предложил бы подвергнуть «похитителя» какой-нибудь пытке, которая не оставляет следов на теле, кто-нибудь обратил бы внимание на использование сленга не к месту, кто-нибудь понял бы, что никаких доказательств похищения, черт возьми, нет, кроме самого похищенного, который утверждает, что он похититель.