Я всех их знал. История моих знакомств, серьёзных и не очень

Прут вскочил в седло. Конь попытался его сбросить, однако швейцарская школа верховой езды дала себя знать. Через минуту конь шёл испанским шагом.

Будённый закричал:

– А ну слазь, коня мне испортишь!

Прут слез. Будённый спросил:

– Это что? – и показал на лежащую на земле шашку.

Впоследствии он признался Пруту:

– Загадал: если скажешь «сабля», не возьму.

– Шашка, – сказал Прут.

– Иди в строй, – велел Будённый.

Позднее, уже лет через пятьдесят, Будённый позвонил Пруту, позвал к себе. Прут приехал. Будённый лежал на диване.

– Что с вами? – спросил Прут.

– В туалет шёл, упал, сломал шейку бедра.

– Вот дела, – сказал Прут. – Две тысячи верст на коне отмахали и не падали.

– Так что же мне, в туалет на коне ездить?

Будённый не острил, но все вокруг, в основном генералы, засмеялись.

– Вы чего смеётесь? – буркнул Будённый. – Прут, он ведь не только еврей, он у меня эскадроном командовал.

Как-то Будённый сказал Пруту:

– На семидесятилетие к тебе я прийти не смогу, но вот Нинка тебе подарок сделает. Ты где-то выступал и сказал, что литературе тебя учил Горький, а военному делу – Будённый…

В день юбилея Нина вынесла на сцену фотографию – Будённый и Горький у Мавзолея.

Друг Прута Коста был женат на принцессе Кёнигсбергской и, когда приехал с ней в гости к Пруту, попросил:

– Ты только не вздумай показывать ей медаль «За взятие Кёнигсберга».

– Я, – объяснял Прут одной женщине, – могу посмотреть на стадо коров и сразу сказать, сколько там голов.

– Как это вы так быстро? – спросила женщина.

– Я считаю, сколько ног, и делю на четыре.

В 1945 году Прут, командовавший отделением, оказался в немецком городке. Посмотрел на название и понял, что это именно тот городок, где похоронен его отец. Он со своими солдатами, переодевшись в немецкую форму, отправился на кладбище. В городке всё ещё были немецкие войска. На кладбище Прут попросил смотрителя найти записи за 1901 год. По числу и месяцу нашли запись «Леонид Прут». Пошли на могилу. Она была тщательно убрана. Все цветы были на месте в соответствии с договором.

Смотритель сказал:

– Вам надо будет в 2001 году приехать и заплатить за дальнейший уход.

Прут пообещал приехать.

* * *

Дед Прута был полный георгиевский кавалер. Всем тыкал, но себя позволял называть только на «вы».

Когда в Ростов приезжал царь Николай II, дед преподнёс ему золотой портсигар и со словами: «Это тебе от нас» – указал на себя.

Прут рассказывал:

– Когда пришли брать жену Ворошилова, он сказал ей: «Встань спиной к моей груди», вынул два парабеллума и крикнул: «Кто шаг сделает, уложу на месте!» Отстоял. Это был мой комиссар, – сказал Прут.

Речь Прута на юбилее Леонида Утёсова:

– Утёсов с детства завидовал мне, тётя водила меня к Столярскому и учила музыке.

Лёня пришёл к моей тете и сказал:

– Зачем вы зря тратите деньги, у него же нет слуха!

– Ну и что, – возразила тётя, – там его учат не слушать, а играть.

Когда ввели «лит» на исполнение произведений на эстраде, Прут с Утёсовым сделали такую сценку в саду «Эрмитаж».

Прут, сидя в ложе театра, чихнул.

Утёсов взял бумажку и спросил:

– Кто чихнул?

– Я, – ответил Прут.

Утёсов прочитал по бумажке: «Будьте здоровы!»

* * *

Когда И.Л. Прут уходил на войну, Любовь Орлова подарила ему две стальные пластинки на грудь. К одной из них она приклеила свою фотографию с условием, что Прут отклеит её, когда война кончится. Орлова была уверена, что Прут останется в живых.

Во время взятия Берлина Прут со своей группой шёл под землей по канализационным каналам. Вдруг появился фашист и выстрелил с четырёх метров в грудь Пруту. Пуля попала в правую пластинку. Пластинка прогнулась. На груди под ней осталась вмятина, которую Прут охотно давал пощупать женщинам.

Прут говорил, что Любовь Орлова была добрым человеком, но некоммуникабельным.

Троюродный брат Иосифа Прута Изя Юдович жил в Одессе. В четырнадцать лет сбежал на французский корабль, плавал юнгой.

Началась Первая мировая война, и Юдович, уйдя во французскую армию, стал гражданином Франции. Когда он уехал из России, там осталась девочка шестнадцати лет по имени Мара, которую он любил. В 1922 году он приехал за ней в Екатеринослав.

Во Франции Юдович стал богатым человеком, имел своё предприятие. Началась Вторая мировая война. Они бросили всё и уехали на юг Франции. Он работал плотником, она возила что-то на мотоцикле. Оба были участниками Сопротивления. Она подорвалась на мине, осталась инвалидом и хотела покончить с собой. Он вошёл в комнату, когда она писала прощальное письмо, и сказал:

– Если бы ты это сделала, я бы лёг рядом.

Кончилась война. Юдович оказался без денег. Попросил тридцать тысяч франков у какого-то друга. Тот отказал:

– Тебе нечем отдавать.