Я всё ещё...

В уютной и очень милой спальне, по первому вскинутому взгляду, утром по внимательней осмотрюсь, мы завершаем начатое двухголосным созвучием. Сотрясаясь в оргазменных конвульсиях, маленькую частичку себя в виде обессилившего крика посылаю вселенной в знак благодарности, что наша матушка Земля движется в нужном направлении. Дэвид, притягивая меня к себя и прижимаясь лбом к моему лбу, начинает учащенно дышать. Он ведёт внутреннюю борьбу, это чувствуется. Что-то хочет сказать, но сдерживает себя. А я не давлю, возможно боясь того, что будет услышано мною.

Пятиминутный душ — всё, на что меня хватило. Прежде, чем счастливыми до изнеможения погрузиться в сон в объятиях друг друга, в голове возродилось желание написать про этот день. Меня чертовски это пугает. Ведь кажется, что Ами пробуждается.

Глава 23. Дэвид

Встречать утро оказывается-таки приятное событие, особенно когда к тебе прижата бесценная попка, да и звуки сопения Ами — медок для ушей. Четыре часа рановато, но зато могу довольствоваться созданной природой красотой. Недаром природа попотела. Ох, недаром! Поэтому не приходится удивляться тому, что функциональность моей мужской физиологии встрою. Утренний холодный душ — это не только мера личной гигиены и способ оздоровления, но и эффективный приём укротить строптивого. Понятно, что у младшенького память отличная, и ему бы только забавляться, но у главнокомандующего имеется нерешенная сверхзадача.

Амели, по моим наблюдениям, ранняя пташка, поэтому мне стоит поторапливаться. Сегодня, к сожалению, я снова открою шлюзы. Невозможно больше ждать. Как бы не было приятно проводить с ней эти незабываемые дни, видеть её улыбку и сверкающие глаза, меня не устраивает временная акция — пора навсегда возвращать свою Амели. Цена слишком высока.

Амели птичка высокого полёта, и то, что я когда-то смог к ней очень близко подлететь, успокаивает. Это и не везение, и не удача. Нет! Она когда-то выбрала меня, а значит есть шанс, что выберет и на этот раз. Важно не облажаться как полный придурок. Иначе она снова улетит в неизвестном направлении. Я же окажусь на воле в невидимой запертой клетке. И всё вернётся на круги своя.

Охладившись и приготовив тосты из цельнозернового хлеба с бананом, фруктовые смузи на двоих, я перебираюсь в палисадник. Он выполнен в классическом кантри-стиле — простота, лёгкость. Здесь всегда есть о чём подумать. Хочется сюда постоянно возвращаться и возвращаться. С той поры, когда ты создал своё собственное гнездо, соседние кажутся холоднее. Именно так ощущалось до моей встречи с Амели. Теперь же мой дом там, где она.

Чуть погодя тропу к моему уединенному местечку нашла и Амели.

— Так вот, где сердце твоего дома. У тебя прекрасный сад. — Пожелав доброе утро, Амели подходит и присаживается к столу, накрытому полезным завтраком.

— Надеюсь, я не прогадал? — Я указываю на своё кулинарное произведение.

— Ты сделал мне приятное, а это добавляет вкусу пикантность. Можешь считать, что я уже всё съела.

За завтраком беседа плавно перетекала с одной темы на другую: автомобили, строительство, дизайн, садоводство. С человеком, который может поддержать любой разговор, происходит обмен энергетическим потоком знаний. А если это ещё и человек вашего сердца, то считайте, что в руках вы держите кладезь.

До места куда мы выдвинулись после трапезы около 12 миль от Сан-Франциско, и выбор пал не случайно. О его существовании мне однажды поведала мама. С ним связана история моих родителей, как должна была быть и наша.

Амели держу в неведении. Её хорошее расположение духа лишь добавляет нервозность, которая с трудом остаётся незамеченной.

Полчаса в пути, и мы прибываем. Наш пункт назначения — природный заповедник, Мьюирский лес.

Амели с восторженной улыбкой рассматривает красоты, открывающиеся её взору. Она разворачивается ко мне лицом, идя спиной вперёд, и увлекательно начинает делиться историей сохранения этого уникального кусочка земли.

Я бы мог слушать и слушать, но и у меня есть что рассказать Амели. То, о чём в познавательных книгах не написано.

— Мой отец сделал маме предложение в этом парке. — Мой настороженный и сиплый голос подсказывает Амели остановиться. — Это то место, то самое, которое и я выбрал для нас с тобой семь лет назад. Я не изменял тебе, Амели. В тот день я не касался её и пальцем. Эта идиотка на что-то рассчитывала, придя ко мне с хлопающими глазками. Я сказал Келли немедленно убраться. И что, когда я выйду с душа, её в квартире не должно быть. Так и вышло, но… Дальше ты знаешь.

Я желаю подойти, однако Амели вытягивает руку вперёд, преграждая мне дорогу к ней. Резкий её жест и крепко зажмуренные глаза дают мне понять, ей надо время. Не подходить, не говорить — просто оставить с самой собой наедине.

Но молчание начинает скорежить внутри, выцарапывая глубокие раны. Я больше не могу,

— Я прошу тебя поверить мне. Всё совершено не так, как…

Амели обрывает меня. Услышать её надломленный голос сущее наказание.