Я – второй Раневская, или Й – третья буква

«Я играл добродушного, лукавого и наивного черта – в общем, обычного сельского жителя»

В фильме «Майская ночь» Милляр сыграл роль очень суеверного деревенского писаря.

И украинские «диды» из села Сорочинцы после просмотра фильма одобрительно кивали головами: «Знаем таких грамотеев! Есть такие!»

А в фильме «Вечера на хуторе близ Диканьки» актер предстал в образе благодушного, лукавого и наивного черта, жившего в обычном малоросском селе. Бес чувствует себя в селе хозяином, а во дворце императрицы ему неуютно. Он способен на «подковерные» интриги, мелкие козни. Но он же может и помочь в трудных ситуациях.

А как было трудно гримироваться, чтобы Милляру выглядеть таким страшно-очаровательным чертом!

В ход, как всегда, шла гумоза – пластичная мастика типа пластилина, из которой можно лепить носы и бородавки. В отличие от пластилина гумоз должен прилипать к коже, но при этом не быть сильно липким, чтобы его можно было разминать в руках.

Использовались даже пластикаты – эластичный материал на основе поливинилхлорида. Но при всей этой «химии» лицо актера оставалось живым и подвижным. Более того – выразительным, даже если съемка идет с пяти утра и при жаре в 30 градусов.

«Грим, как и костюм, надо уметь носить, – утверждает актер. – Он сам по себе не сыграет. Им надо управлять».

«Сначала я вижу фигуру, грим, костюм, походку, позже приходит речь. С текстом обращаюсь жестоко, фильтрую его, избавляясь от многословия. Роль «прорезывается» по кускам, а не в сюжетном порядке. Как ни странно, так «монтировать» роль я приучился еще в театре, и это облегчило мне работу в кинематографе».

«Георгий Францевич запомнился мне, как человек добродушный, – вспоминает актриса Наталья Седых, – веселый, очень эксцентричный. Я даже не могу сказать, какой н был в жизни, потому что он все время был в образе: в гримерке, на площадке, на лужайке. Эти образы из него сыпались, как фейрверки».

* * *

«Я снимался не только в сказках, но и в обычных фильмах. Говорят, что, появляясь в какой-нибудь эпизодической роли, я все равно притягивал к себе внимание»

Незабываемые образы были созданы Георгием Милляром и в фильмах других режиссеров. Например, он играл «Наимудрейшего» в сказке режиссера Бориса Рыцарева «Волшебная лампа Аладдина». Его высказывание в фильме стало крылатым: «Поистине, пути всезнания неисповедимы, осознание знания есть признак незнания, осознание незнания…»

Его вспоминают по ролям и других сказочных героев: мистер Брауни в сказке Бориса Бунеева «Деревня Утка», мудрец Селим в «Калифе-Аисте» Виктора Храмова, злой волшебник Смог в картине Геннадия Харлана «Андрей и злой чародей».

Милляр блистал не только в сказках, но и в серьезных фильмах. Он появлялся там в какой-нибудь эпизодической роли, но неизменно притягивал к себе внимание.

Кого мог оставить равнодушным щуплый старичок шахматист из эксцентрической комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница». Или шут Балакирев в историческом фильме Юрия Швырева «Баллада о Беринге и его друзьях». Или вождь «хапов» по имени Гы из детской фантастической ленты Радомира Василевского «Шаг с крыши». Или дядя Яша в музыкальной комедии Владимира Гориккера «Серебряное ревю». Все эти роли, как паззлы, складывались в огромную картину его удивительного таланта.

«Ты, Юра, – говорили мне коллеги играешь парадоксами, – рассказывает актер. – Но ведь парадокс – не опровержение истины. Напротив, парадокс обнажает истину, усиливает ее. Я, как в геометрии, веду доказательство от противного. Ведь чтобы явление изжить, надо его довести до абсурда. Ну а жизненное правдоподобие? В ролях эксцентрического плана познание мира идет по иному пути. Можно ли проникнуть в психологию жабы? Да и нужно ли? Ведь в баснях Лафонтена, Крылова, насквозь реалистических, нас занимают не Ослы и Совы, а категории людей, которых подразумевали баснописцы в аллегориях».

* * *

«Симпатичная молодая актриса купилась на мою театральную славу, и я на ней женился»

Поскольку Милляр воспитывался в дамском коллективе, то очень хорошо понимал женскую душу. Его коллега Хитяева вспоминала: «Он очень мил, он всегда говорил – ой, всегда целовал ручку обязательно, и всегда он был в состоянии такой, как бы вам сказать, ну, в состоянии, что ли, рыцарства, если я могла бы, вот он такой все время был рыцарь такой по отношению к дамам». «Воспитанный был до того, что даже в старости, когда входила девушка или девочка, он привставал, это было у него в крови», – соглашался другой его коллега по сцене, Сергей Николаев.