Я выбираю Элис

Наконец, примерно в четверть двенадцатого, показался Макги. У него определенно другой вкус, нежели у старины Финна Паршивые Башмаки. Возможно, в этом же прикиде он и спал. Макги носил остроносые туфли из черной лакированной кожи, а брюки у него были в тонкую полоску, обтягивающие, как у Рода Стюарта. Самой чумовой деталью его костюма была просвечивающая черная рубашка с узором из пышных розовых мясистых роз. Спереди рубашка была обшита кружевами и вообще застегнута не на ту пуговицу, так что посредине виднелась большая щель. Пупок у Макги был проколот. Это просто отпад!

Волосы у Макги были осветлены, желтого цвета, и торчали во все стороны. Казалось, он все еще сильно пьян, и нос у него был того красноватого оттенка, какой бывает только у заядлых алкашей. И все равно выглядел Макги отлично.

Он вошел в помещение широкими шагами, будто весь день где-то бегал и совершенно вымотался. С сильным то ли ирландским, то ли шотландским акцентом Макги набросился на Гилду:

— Какого черта ты спишь в назначенное моим клиентам время? Господи, это все-таки бизнес, милочка. Здесь нет места непрофессионализму.

Гилда надулась, и Макги пошел на попятный:

— О господи, да ладно тебе… Все нормально… Просто проснись. Соберись. Господи Иисусе, ну и болит же у меня голова. Может, сделаешь мне кофе?

Затем он повернулся к нам с широченной улыбкой. — Ну, как у нас дела? Добро пожаловать в «Приколы»! Зовут меня Макги. Да вы, видать, здорово нуждаетесь в помощи! — сказал Макги, переводя взгляд с меня на мою мать.

Мать начала говорить, что стричь надо только меня и что недавно у меня был печальный опыт, а у нее, мол, все отлично, так что спасибо. Макги пропустил все это мимо ушей.

— Дорогая, у меня тут для вас кое-что припасено. И для маленькой мисс тоже. Чудесно. Для макушки немного странновато, но мы это быстренько исправим. Милочка, вы произведете сенсацию. Будете выглядеть как девушка из Лондона, точно вам говорю. А из молодого джентльмена сделаем естествоиспытателя в стиле «Джей Крю»[18].

И снова маме:

— С вашими отпрысками поработал настоящий халтурщик, не так ли? Вам, полагаю, хочется чего-нибудь новенького?

Он отвернулся и хлопнул в ладоши:

— Гилда, дорогуша. Понадобится помощь. Нам тут придется побегать. Позвони юному Ланселоту. С ним мне будет легче пережить это утро. — Макги повернулся к нам и сказал: — Как жаль, что юный Ланс — несовершеннолетний. Чудесный мальчик.

Вскоре мама, Макгрегор и я сидели спинами к раковине, в то время как Ланс (похожий на фермера парень со здоровым цветом лица, в клетчатой рубашке и джинсах «Рэнглер») и Гилда бегали вокруг, хватая нужные шампуни и кондиционеры для волос.

Макги сидел в углу на высоком табурете, беспрерывно курил и хлебал кофе огромными глотками. При этом он выкрикивал инструкции и сетовал одновременно:

— Бог ты мой, Гилда! «Ромашку» — юной леди, «Сосну» — юноше. Господи Иисусе, моя голова. Это не обычное похмелье, уж поверьте мне. Похоже, у меня аневризма сосудов головного мозга или что-то подобное.

Отче наш, иже еси на небесех; Ланс, любимый, это же «Лимонная трава». А я сказал: «Сосна». «Сосна». Это единственное, что подойдет молодому человеку, который по субботам расхаживает по городу в резиновых сапогах.

После примерно десяти раундов мытья, ополаскивания, кондиционирования, снова ополаскивания и мытья наших волос нам дали посидеть на стульях в дальнем конце салона. Я было заволновалась, что Макги выдохся, выкрикивая инструкции по мытью волос, но он фактически только приступал к делу.

Вскоре нас опять рассадили в кресла, укрыли банными полотенцами и набросили громадные пластиковые накидки, украшенные изображениями красного стручкового перца, при этом Макги сидел перед нами и попивал кофе.

— Отец небесный, Гилда! Принеси юноше кофе. Если он достаточно взрослый, чтобы отращивать волосы, значит, он достаточно взрослый, чтобы пить кофе. Сливки, сахар?

И с дьявольской усмешкой моей маме:

— Никогда ведь не рано начинать приучать их к пороку, а? Ха, ха, ха!

Затем Макги встал и принялся вышагивать вокруг кресел, глядя на наши, похожие на веревки, мокрые волосы. Он обходил нас, делал что-то вроде пируэта и снова обходил. Уперев руки в боки, он иногда вдруг подскакивал к одному из нас и щелкал пальцем по какому-нибудь волосу, словно тот лично его обидел.

Наконец он вернулся на свой табурет в углу салона и яростно принялся за очередную сигарету. Ланс и Гилда стояли позади нас навытяжку. Хоть Гилда и полностью проснулась к этому времени, все равно покачивалась взад и вперед и часто моргала. Это действовало очень возбуждающе. Даже Макгрегор казался заинтересованным.

В тот момент, когда напряжение стало почти невыносимым, Макги накренился, схватил какие-то ножницы и двинулся к голове Макгрегора. Не парикмахер, а красноносая парикмахерская сенсация в раздувшейся рубашке. Волосы летали повсюду, и стоило Макгрегору съежиться в своем кресле, Макги отходил, делал знак, и Ланс приподнимал моего брата за плечи.

Прежде чем мы успели что-нибудь сообразить, с Макгрегором было покончено. Макги переключился на маму.