Я выбираю Элис

Видимо, я начала скулить по поводу своего рассеченного глаза и вообще, так как Кевин и Джек велели мне заткнуться.

— Это всего лишь нос, дура.

— Да у нее и морда вся в кровище.

— Жесть!

Потом человек-хот-дог, продолжая удерживать бешеного дога Линду, велел мне двигать к дому. Прямо как в кино. Одна часть меня не желала уходить до тех пор, пока эта психанутая не уймется. В том смысле, что я была сильно избита, ревела и все такое, однако надеялась, что вынужденное пребывание в лапах продавца хот-догов не наведет Линду на ложную мысль, что ей пока еще не удалось вышибить из меня весь дух.

Парни были раздражены. Когда я шла мимо них, они смотрели на мою окровавленную, в слезах и соплях физиономию с отвращением. Я выглядела как жертва автокатастрофы. Джек был даже как будто расстроен.

— Я же говорил. Надо было меня послушать. Я же говорил, что она тебя достанет, — повторял Джек, пока Кевин не зашипел на него:

— Заткнись, чувак, пошли.

Когда я взобралась на холм и вышла на дорожку, ведущую к нашему дому, у меня раскалывалась голова. Все тело ныло от боли. Меня трясло как ненормальную, намного сильнее, чем в тот раз, когда Линда кинула в меня камень и поранила мне скальп, хотя тогда крови было гораздо больше. Мама домой еще не вернулась, папа был в полуподвале, а Макгрегор где-то гулял. Я зашла в ванную, чтобы умыться; по крайней мере, именно это я собиралась сделать, но посмотрела на себя в зеркало и пришла в полный восторг. Потрясающе, насколько чудовищно выглядела моя физиономия, вся в крови и грязи.

Немного полюбовавшись на себя в зеркало, я, вся такая звезда сцены, решила, что кто-то ведь должен меня увидеть до того, как я все это смою. Было интересно, как отреагируют мама и папа. Учинят самосуд? Отправятся в отделение Канадской королевской конной полиции и потребуют голову Линды на блюде? Или погрузятся в автомобиль с ружьями наготове и Макгрегором, прикрывающим тыл большой рыболовной сетью, и схватят Линду, чтобы отомстить ей за причиненное нашему клану зло? А может, мы все наденем боевые цвета нашей банды, запрыгнем в машину с низкой посадкой и поедем мочить эту суку, которая осмелилась связаться с нашей группировкой? Все эти сценарии настолько улучшили мне настроение, что я почти перестала замечать, как болит лицо, да и вся голова.

Я восседала на унитазе, придумывая варианты возмездия, когда услышала, как в дом входит мама, зовет снизу папу и здоровается с Макгрегором. Настал момент для моего торжественного выхода.

Я подождала, пока не убедилась, что все на кухне. Выдержала паузу, чтобы, прежде чем войти, напустить на себя нужный вид. Я старалась принять позу, соответствующую чему-то среднему между образами крутого и непобедимого Билли Джека[36] и уродливо-привлекательного Человека-слона[37].Убедившись, что немного пошатываюсь и что взгляд у меня блуждает (чтобы показать, в каком я шоке), я вошла в кухню.

Я испытала удовлетворение, когда их разговор разом прекратился. Может, они особо в тот момент и не разговаривали, но если бы и разговаривали, то, уверена, замолчали бы. Отец посмотрел на меня и с неподдельным чувством в голосе произнес:

— Господи Иисусе.

Мама повела себя менее оригинально: она тут же заплакала. Это был какой-то странный плач. Тихие, приглушенные всхлипывания, ни к кому конкретно не обращенные. Она закрыла глаза руками, совсем как маленький ребенок, который плачет навзрыд и несчастен, как может быть несчастен только ребенок. Это было просто ужасно. Совсем не то, на что я рассчитывала. У мамы был такой вид, будто кто-то сделал ей по-настоящему больно. Хуже того, когда я повнимательнее взглянула на Макгрегора, тот тоже плакал. Этого уж я совсем не хотела. Он был маленьким, зареванным и расстроенным.

О господи. Это была плохая идея. А я-то думала, будет прикольно.

Я стояла, как идиотка, пока не подошел папа и не сказал:

— Пойдем, тебе надо умыться.

Мы вышли из кухни, где по-прежнему плакали мама и Макгрегор. Папа почти ничего не говорил. Он усадил меня на унитаз, намочил полотенце и стал стирать с моего лица кровь. Ни разу в жизни мне не было так грустно. Папа выглядел невероятно подавленным. Он просто не знал, что сказать.

Под коркой запекшейся крови у меня скрывалась распухшая, рассеченная губа и заплывший, начинавший чернеть глаз, а нос вздулся. Я не могла отделаться от мысли о том сериале, который снова крутили по телевизору, о «Дюках из Хаззарда», где Дейзи Дюк подралась с очередной малышкой с Юга в обрезанных под шорты джинсах. Старушка Дейзи отделалась царапинкой на щеке, выглядевшей практически как родинка. Я же намного реальнее. Выгляжу как монстр.

Не думаю, что папа оценил по достоинству подлинность моих ран, но мне они даже нравились, так как обычно большинство моих проблем — у меня в голове. Хотя я понимаю, каково родителю смотреть на разбитую физиономию своего ребенка. Вряд ли я могла рассчитывать, что мама с папой сумеют понять испытываемое мной удовлетворение.