Я выбираю счастье (СИ)

- Неужели ты никого не любишь и никогда не любила, я имею в виду из взрослых мужчин, не детей.

- Папку своего люблю, - тут же ответила женщина.

- А посторонних? - не сдавался Станислав.

- Ну, спустя много лет, когда я буду пенсионеркой, - Надежда приняла задумчивый вид, - это станет само собой понятно. Надену белый платочек, сяду на лавочку возле дома, придет ко мне кряхтящий старичок в валенках и ушанке, вот тут я и признаюсь, что любила его всю жизнь. Заодно и других вспомню.

Станислав тут же представил себя в валенках и ушанке. Нет, он не согласен был ждать так долго. Эта женщина была нужна ему сейчас. Даже то, что у неё двое детей, его не испугало. У его Надюши было двое мальчиков, Саша и Миша, два и три года. О них женщина всегда говорила тепло, со счастливой улыбкой, и никогда про их отцов, словно тех никогда и не было. И сегодня, подъезжая к саду, Станислав не удержался, спросил про отцов мальчиков и получил глубокомысленный ответ:

- Это дети любви, Стасик.

На легкомысленный тон женщина не перешла, значит, не скажет правды, понял мужчина. А Надежда, увидев с пригорка старый заброшенный сад, заахала.

- Господи! Неужели на свете может быть такая красота.

Поздняя осень, отсутствие холодных пронзительных ветров оставили на вишнях их покрасневшие листья, которые приобрели необычайно яркий розовый оттенок. Надюша говорила:

- Я никогда и не видела такой красоты. Сердце замирает. Давай остановимся, посмотрим. Я всегда думала, что только клены бывают разноцветными. А тут вишня. Ты посмотри, Стасик, на яблонях ни листочка, тополя абсолютно голые, а вишня, как невеста в индийском кино, одетая в красное сари. Такая красивая, нежная. А ивы у речки вообще умницы - зеленые стоят до сих пор. Только зелень у них устала, потускнела. Она как старая актриса в кино, которую заставляют играть молодицу: загримировали на совесть, ни морщинки не видать, а усталость все равно щелочку находит, проглядывает, зритель это видит. Надо уметь найти в себе силы, чтобы уйти достойно, не потускневшей, а с яркой зеленью...

Надежда замолчала, словно произнесла что-то запретное, даже сама как-то потускнела. Такой Нади мужчина не любил. Станислав, желая помочь ей уйти от грустных мыслей, увидеть привычное оживление на дорогом лице, спросил совсем о другом:

- Ты когда познакомишь меня со своими мальчиками?

- Нескоро, - сразу улыбнулась женщина, лицо её потеплело. - Идем лучше рвать веточки. А мне выкопаем молодых вишенок. Может, приживутся. Как же все-таки красиво! Ты представляешь, такая красота будет у моего дома. Я посажу их много-много. Не ради ягод - ради вот такой красоты.

- Ну, сейчас не стоит копать вишенки, да и лопаты нет. Весной сюда приедем. Накопаем. Сколько надо. Согласна?

- Согласна, - энергично кивнула женщина головой. - Только не забудь ты об этом обещании.

- Я-то не забуду, но и ты держи слово.

- Какое?

- Я хочу увидеть твоих мальчишек.

Тон женщины стал сразу глубокомысленным:

- Весной ты мне привезешь вишенок, а я покажу мальчиков тебе. Скажу им: "Лапочки мои, это дядя Стася!"

Станислав очень хотел познакомиться с мальчиками женщины. Во-первых, это означало, что Надюша стала серьезно смотреть на их отношения. Во-вторых, не удалось найти своего сына, будет любить других. Может, где-то далеко или рядом также любят его мальчика чужие люди. Но Надя долго была против знакомства Станислава и своих сыновей, говорила:

- Нет. Не будем пока знакомиться. Еще привыкнут мои мальчишки к тебе, а ты меня бросишь. Им плохо будет.

- Мы с тобой поженимся, - ответил мужчина. - У нас будет семья.

- Извини, Станислав, - ответила женщина. - Я не готова еще к серьезным отношениям.

Надежда вообще охраняла свою семью от окружающего мира. Никто из знакомых не мог похвастаться, что побывал у неё в гостях, не приводила она мальчиков, как другие учителя, на школьные утренники, детские спектакли, отговаривалась:

- Маленькие они у меня еще, не поймут.

Женщина ни разу не пригласила к себе и Станислава, даже фотографию мальчиков не показала, заявила только:

- Они у меня, поверь, хорошенькие, как куколки. Сашенька толстенький, щечки круглые, кудрявенький, прямо рождественский ангелочек. А Мишенька худенький, часто болеет, - голос женщины погрустнел. - Жалко мне его. Он таким беспомощным делается в эти моменты. Глаза сразу становятся взрослыми... Не то, что младший братишка. Тот у меня уверенно на ножках стоит, не чихнул ни разу. А добрый такой. Дам ему конфетку, он обязательно к братику бежит, делится. А Мишеньке сладкого нельзя, диатез сильный, а ему хочется, вот Сашуля и старается. Но тут уж я делаю вид, что не вижу, пусть вдвоем скушают. Хорошие, Стась, у меня мальчики.

В голосе женщины звучала и гордость, и нежность.

И к себе Надежда длительное время не подпускала мужчину, никаких интимных отношений между ними не было. Самое большее разрешала поцеловать себя в щеку, или сама быстро скользила губами по его щеке. Он долго не мог понять её. Она хохотала в ответ: