Я выбираю тебя!

…Зал суда. Он сидит в первом ряду. Перед ним строгое лицо судьи, присяжных заседателей… А кто с ним рядом? Эдик Григорянц, Андрюша Левушкин… А с левой стороны к ним идет какая-то высокая женщина. Лица её он не может разобрать, оно как будто бы закрыто прядями длинных непричесанных волос, зато отчетливо видит пальцы. Пальцы длинные и почему-то зеленого цвета… Женщина медленно идет мимо сидящих людей, идет к нему, останавливается около него. И тянет свои длинные зеленые пальцы к его шее… «Я выбираю тебя!» — отчетливо произносит она каким-то громким шепотом, а пальцы все ближе и ближе… Вот они уже касаются острыми ногтями его шеи… И он видит её лицо, вытаращенные глаза, звериный оскал зубов… А сам он стал словно ватный, от ужаса не может даже пошевелиться, вскочить, убежать… «Я выбираю тебя!» — повторяет женщина, он истошным голосом кричит от ужаса и просыпается… Но не только от ужаса он кричит, он кричит ещё и от другого — от жуткого, обнаженного ощущения несправедливости… Почему она выбирает именно его, почему не Эдика Григорянца, не Андрея Левушкина? Почему его? Это же несправедливо!!!

Несправедливо ли?!!! А, может быть, справедливо?…

Женя зажмурил глаза, потом снова быстро открыл. Вытащил из пачки сигарету, закурил, смачно затянулся. Вихрем в голове пронеслись события почти десятилетней давности… Лето девяносто первого года, подмосковный лес, глумливая улыбочка Эдика Григорянца… Пьяное красное лицо Андрюши Левушкина, недопитая бутылка пива в трясущихся руках… А потом… А потом?!!! Хватит, хватит, не надо об этом… Только забыть, обо всем забыть… Он, Женя, ни в чем не виноват, это все они, все они… Ему просто не повезло, что он оказался в тот вечер с ними… Ему же было всего шестнадцать лет, он тогда перешел в десятый класс… Что он всю жизнь обязан отвечать за чужое преступление?…

Но ведь преступление было… БЫЛО!!! А почему, кстати, за него никто не должен отвечать? Ведь никто не ответил за него, никто… Точнее, ответили не те, кто его совершал… Неужели пришла пора расплаты?

Женя встал и начал ходить по маленькой кухоньке, затягиваясь сигаретным дымом. То останавливался у окна и смотрел с пятого этажа на солнечный зимний день, а затем продолжал мерить шагами крохотное пространство…

«Я ни в чем не виноват!» — сказал он себе и пошел умываться. — «Да, абсолютно ни в чем не виноват!» — подтвердил он…

Умывшись, он решил пойти в магазин и купить кое-что к приходу Нади — вина, фруктов, какой-нибудь закуски. А потом бы осталось ещё немало времени, и он мог бы заняться своей статьей…

Он надел джинсы, свитер, свою куцую потертую, коряво залатанную в некоторых местах дубленочку и вышел на улицу… Да, было довольно холодно, градусов пятнадцать мороза… Слава Богу, хоть идти было недалеко, универсам находился в соседнем доме. Там можно было купить все, что нужно…

…Когда Женя уже подходил к дверям универсама, он непроизвольно повернул голову налево и увидел стоящую у обочины темно-зеленую «девятку» с тонированными стеклами. Он сам не понимал, откуда у него возникло такое ощущение, что из этой машины веет какой-то опасностью. Ему показалось, что он уже видел эту машину, припаркованную около его подъезда. И не раз видел… Он встряхнул головой, убеждая себя, что все это от нервов, но вдруг припомнил свой сон, и невольно убыстрил шаг. Прошел в стеклянные двери универсама…

«Нервный я стал какой-то», — с досадой подумал Женя. — «А и поневоле будешь тут нервным», — попытался перевести он свою тревогу на некую реальную основу. «Жизнь такая собачья, если разобраться…»

Жизнь Женя вел более, чем скромную. Он год назад защитил диссертацию в своем институте и получал в месяц тысячу рублей. Этих денег, в принципе, хватало дня на три-четыре нормальной жизни, и фактически он существовал за счет родителей, хоть они и получали немногим больше него. Отец, доктор исторических наук Николай Иванович Прокофьев, однако, умудрялся печататься в различных научно-популярных изданиях и получать некоторые гонорары, мать работала заместителем директора научной библиотеки…

А вот друзья его детства Эдик Григорянц и Андрюша Левушкин вполне приспособились к новым условиям жизни. Андрюша владел несколькими коммерческими киосками, и хоть жизнь его была тоже весьма своеобразна — рэкет, наезды, налоги и тому подобные прелести новой жизни, Женя завидовал ему. Андрей купил трехкомнатную квартиру на улице Гарибальди, где проживал один, то и дело меняя любовниц, имел хорошую машину «Ауди»-100, порой ездил отдыхать в Анталию и Испанию. А уж Эдик… Ему даже завидовать было невозможно, до такой степени он процветал, настолько велика была разница в их уровне жизни. Директор процветающей фирмы Эдик Григорянц в свое время окончил финансовый институт, а затем помогли старые связи отца, известного адвоката. Он действительно попал в струю…