Я выбираю тебя!

— А что, вы знаете меня? — Жене пришло в голову, что это может быть кто-то из его каких-нибудь случайных знакомых. Он ведь частенько бывал в разных компашках, а память на лица у него была неважная, тем более, что в этих компашках всегда много пили… А больше всех пил он сам, ударяясь в многодневный изнуряющий запой. А запомнить всех людей, с которыми общался на протяжении этих запоев он не мог… Так что все могло быть очень просто. Но нет, человек в кожаном отмел его надежды немедленно.

— Нет, молодой человек, я не имею чести знать вас, но будьте уверены, у меня ещё будет такая возможность. В самом ближайшем будущем она мне обязательно представится. Возможность узнать вас очень близко, прощупать, так сказать…

— А з-зачем? З-зачем вам это нужно? — смертельно побледнев, спросил Женя.

— Всему свое время, молодой человек приятной наружности, всему свое время, — вдруг широко улыбнулся своими крепкими, хоть и неровными зубами незнакомец. — Все вы скоро узнаете. И не торопите события, это далеко не в ваших интересах…

— Как это понимать?

— А ну, — раздался грубый женский голос сзади. — Встал как пень и пройти не дает пожилому человеку. Стоят, базарят в рабочий день, молодые люди — работать надо, а не лясы точить. А ну, посторонись!

— Женщина права, — поддержал её незнакомец в пальто. — Вам действительно не помешало бы отойти в сторону и дать ей и другим посетителям универсама свободно пройти. И кстати, в самом деле — почему вы не работе в такое время?

— А почему вы не на работе? — дрожащим голосом спросил Женя.

— А я первый спросил! — расхохотался человек в кожаном. — Отвечайте же!

— У меня присутственные дни по понедельникам, вторникам и четвергам, — промямлил Женя, находясь под гипнозом голубых глаз незнакомца.

Тот вытащил из внутреннего кармана маленькую записную книжечку и ручку и аккуратно записал сказанное Женей.

— Так… И по четвергам… Хорошо… Очень хорошо… А в остальные дни вы, значит, дома? Теперь вот что, любезнейший… Адрес я ваш знаю, телефон тоже, одна неувязочка имеется — мне нужен код вашего подъезда. Не могу же я расспрашивать соседей, подумают еще, что я какой-нибудь преступник, собирающийся взорвать ваш подъезд. — При этих словах он хохотнул негромким баском, но голубые глаза остались при этом совершенно серьезными.

— Знаете что, — вдруг возмутился Женя и резко дернулся в сторону выхода. — А не пошли бы вы… Код ему ещё скажи… А, может быть, сразу вручить вам ключ от квартиры?

Он открыл двери универсама и быстро зашагал по направлению к дому. Пройти, однако, ему пришлось очень мало. Метров через десять ему преградили дорогу двое мужчин в коротких дубленочках, один в черной, другой в желтой. На крупных головах были спортивные шапочки, надвинутые на самые брови.

— Куда прешь, сволочь? — спросил один. — Ты чего на людей прешь? У тебя что, глаза на затылке?

— Да я… Я…вы сами… Я вас не толкал…

— Да он борзеет, Вилька… Дать ему по тыкве, что ли? — сказал другой.

— Да не помешало бы… Для ума…

После этих слов Женя получил несколько ощутимых и болезненных тычков по печени и в солнечное сплетение.

Женя ни в коем случае не мог справиться даже с одним из этих качков, и стал оглядываться по сторонам, чтобы позвать на помощь. И увидел сзади того самого человека в кожаном пальто и белом шарфе с непокрытой русой головой, уверенной поступью направляющегося к ним.

— Прекратить безобразие! — крикнул он.

— Так ведь борзеет…, — протянул качок в желтой куртке.

— А я говорю, прекратить! — строгим и внушительным тоном повторил незнакомец. — Я вас провожу до подъезда, молодой человек. А то, вижу, тут у вас как-то неспокойно.

Качки остановились, переглянулись и закурили. А озадаченный Женя в сопровождении незнакомца зашагал к подъезду, словно побитый пес.

Шли молча, довольно быстрым шагом.

— Так, вот ваш подъезд. Так какой у вас, говорите, код? — как ни в чем не бывал спросил незнакомец.

— Три пять восемь, — пробормотал ошалевший от всего этого странного фарса Женя. Незнакомец снова вытащил записную книжечку и записал там и эти данные.

— Так… Три пять восемь… Очень хорошо. Просто замечательно. Дом девять, квартира сорок три, код три пять восемь… Фамилия ваша Прокофьев, зовут Евгений, отчество Николаевич… Ладно, Евгений Николаевич, — нахмурил брови человек в кожаном. — Идите домой, поглощайте ваши продукты питания. И, самое, главное, не подавитесь, я очень вас прошу, не подавитесь вашей колбасой и не отравитесь вином… И ждите в гости… Когда вам удобнее нас принять?

— Кого это… нас? — пролепетал одними губами Женя.

— Меня и моих друзей, разумеется, — спокойно ответил незнакомец. — Вы ведь человек холостой, живете с родителями… Вам как удобнее, чтобы мы пришли в присутствии ваших родителей или же в их отсутствие? Решайте сами, мне, собственно, все равно.

— А з-зачем вам… ко мне…?