Я выбираю тебя !

Чудо вышел из джипа и побрел в обратную сторону. А Костя погнал машину в Москву. Что он мог возразить нелепому Чугаеву, тем более, он был по-своему прав…

Однако на трассе его ожидал сюрприз. Примерно на двадцатом километре Волоколамского шоссе он неожиданно увидел тот самый, встретившийся ему ржавый и грязный «Жигуленок», стоявший у обочины. И хотя было уже почти совсем темно, он каким-то шестым чувством понял, что это именно тот «Жигуленок».

Он остановил машину. Какое-то недоброе чувство охватило его. Он чувствовал, что непременно что-то произошло, что от машины исходит какая-то аура зла…

Шел он медленно. Затем, подойдя к машине, резко отворил дверцу…

Чутье не подвело его. На заднем сидении машины лежало без движения человеческое тело…

— Вот те на…, - прошептал Костя и дотронулся до тела. Тело издало негромкий стон…

Лицо человека было незнакомо Косте. Светлые, коротко стриженые волосы, темная куртка… Голова его лежала на сидении, глаза были закрыты, тело скрючено, ноги согнуты в коленях… Он дотронулся до него, и рука сразу стала липкой — это была кровь…

— Ты кто? — спросил Костя.

Лишь стон был ответом на вопрос. Костя вытащил мобильный телефон и набрал номер Скорой помощи… Он боялся транспортировать раненого на своей машине.

Пока не прибыла «Скорая», он вытащил из своей аптечки бинт и стал перевязывать неизвестного, что было сделать очень трудно. Ранение было произведено в область живота с правой стороны. Однако, перевязал, как умел, при этом жутко вспотев, несмотря на усилившийся мороз… Затем полез во внутренний карман пиджака неизвестного и вытащил паспорт. «Левушкин Андрей Петрович», — прочитал он с неподдельным изумлением… Откуда он мог тут взяться?…

«Скорая» прибыла довольно быстро. Левушкина отправили в районную больницу…

Теперь Костя знал, что ему делать. Он набрал номер Уголовного розыска и заявил, что Григорянц Эдуард Рубенович только что совершил покушение на Левушкина Андрея Петровича. Теперь надо было искать самого Григорянца… Теперь все стало на свои места — в розыске был он. И не как без вести пропавший, а как преступник…

Сам же Костя, желая помочь органам, направился прямиком на дачу Григорянца, чтобы караулить его там. Он знал — этот человек способен на многое…

Но дальнейшее развитие событий поразило даже видавшего виды Костю. Такого в его богатом опыте ещё не бывало…

15

… - Понимаешь, папа, — тяжело дыша, рассказывал Эдуард, — этот Левушкин просто сошел с ума… Он стал во всем обвинять меня, хотя это именно он пырнул ножом Малиновского. Я видел это своими глазами… Я просто обложен со всех сторон, мало мне этого отморозка Чугаева. Я теперь точно знаю — это он убил Татьяну…

— Я это уже знаю и без тебя, есть кому сообщить, — проворчал адвокат, попыхивая гаснущей трубкой. — Ты говори о себе, по глазам твоим вижу, что ты снова что-то натворил…

— Он стал обвинять меня во всем! Он бросался на меня! Он вырывал у меня руль…

— Ты вот что, расскажи-ка все по порядку, — попросил отец, стараясь не глядеть на сына. Такую досаду он вызывал у него, что он был не в состоянии спокойно на него глядеть.

Эдуард путано и сбивчиво рассказал все события сегодняшнего дня. Когда он вещал о побоище на лесной поляне между ним и Чудом, в глазах отца появилось едва заметное выражение одобрения его действиям, даже некая скрытая гордость. Но то, что он рассказал дальше, повергло его в состояние подлинного отчаяния…

— Андрей оказался на том самом проклятом месте, я подобрал его, и мы поехали… Он стал браниться, обвинять меня во всех грехах, он вырывал у меня руль, и мы чуть не столкнулись со встречным грузовиком. И тогда я остановил машину… И мы вышли… Это было на проселочной дороге… Он бросился на меня с кулаками, кричал, что я испортил ему всю жизнь, что я подлец и мерзавец… А затем он подобрал какую-то железяку и попытался ударить меня по голове… И тут… Я вынужден был…

— Снова ножом, как и в прошлый раз? — зловеще улыбнулся Григорянц.

— Да…, - растерянно проговорил Эдик. — Откуда ты знаешь?

— А знаю потому что я адвокат, сыночек дорогой… И обычаи и привычки людей знаю неплохо…

— Но почему ты говоришь, как в прошлый раз? Ведь это не я…