Я выбрала не того мужчину...

Изощренные формы садизма ярко описаны в литературной версии К.Борджиа знаменитого фильма «Девять с половиной недель» (в фильме отражено не все — там просто «лав стори»): любовник постоянно унижал свою партнершу, заставляя её мастурбировать у него на глазах, ползать перед ним, передвигаться на четвереньках, заявляя, что она «должна чувствовать себя по-дурацки», при непослушании показывал ей кнут, бил её, испытывая острое наслаждение от вида крови, приставлял нож к её горлу, накрывал лицо подушкой, пока она не начинала задыхаться. Не спрашивая её согласия, пригласил к ней массажиста, а потом заставил его избить свою любовницу. Когда массажист бил женщину, её любовник стоял рядом, наблюдая, как она вздрагивает от ударов, стонет и рыдает, испытывая чувственное наслаждение от её унижения и боли. Любовник сам признавал, что ему нравится причинять боль, видеть струйку крови и синяки на её теле, слышать, как она рыдает, как унижается.

Девиз садистов: «Кого хочу, того и мучаю!»

Д.Е.

Он стремился полностью подавить волю женщины — уходя на службу, сковывал её наручниками, как дворовую собачку на привязи, а возвращаясь, купал, кормил с ложки, сам покупал ей обувь, одежду и белье, раздевал и одевал, заставлял воровать, чтобы самому испытать острые ощущения. В итоге лишил любовницу собственной инициативы и права выбора. Она на все соглашалась, потому что любила его и испытывала с ним необычайно сильный оргазм, многократно в течение ночи.

Девиз махозистов: «Хочу и мучаюсь!»

Д.Е.

Добиваясь её беспрекословного подчинения, при её сопротивлении, когда она отказывалась выполнять то, что он требовал и что унижало её человеческое достоинство, он собирал её чемодан, ставил его у дверей и предлагал уйти. Она не могла с ним расстаться и была вынуждена соглашаться на все, хотя изначально не была мазохисткой. Он очень красиво ухаживал за ней вначале, ей нравились необычные сексуальные игры и его изобретательность.

Героиня романа рыдала от боли и унижения каждую ночь, но каждую ночь испытывала по несколько оргазмов, и боль и наслаждение для неё слились воедино. Она была вся в синяках, но боль, вид струйки собственной крови и вопрос, как далеко они оба зайдут, — возбуждали и её тоже. Обоим казалось, что ещё немного, и он не остановится перед убийством ради чувственного наслаждения, и временами ей было все равно, убьет он её или нет.

Людоед — это филантроп, зашедший слишком далеко.

Поль Декурсель

Хотя любовник привил героине мазохисткие качества, но её хватило ненадолго. Ровно через девять с половиной недель у неё был нервный срыв, а пока она лежала в психиатрической клинике, он познакомился с её лучшей подругой. На этом книга заканчивается, но можно предположить, что и подруга пойдет по пути, пройденному героиней романа, и её психика тоже будет сломлена извращенной чувственностью садиста. А в фильме сюжет несколько иной, там героиня — индивидуальность, сильная личность. Она не пожелала подчиниться требования любовника. В финальной сцене она уходит от любовника, поняв, что он пытается сломать её как личность.

Сидят двое парней в баре. Один другого толкает в бок:

— Видишь вон ту блондинку? Блин, трахается — супер! Хочешь, познакомлю?

— Да не… У меня болт короткий…

— Чешуя все это! Ты ей ногой туда вмажь! Она будет в экстазе.

Ну, познакомились. Привел её парень домой, свет выключил, разложил на постели да ка-ак даст ей ногой туда! Она в экстазе!

Спрашивает:

— Ну как, хорошо тебе?

— Да… Очень… Если б ты ещё ногой!..

Анекдот

По молодости и глупости со мной был похожий случай (порой девушки в своей доверчивости попадают на удочку разным негодяям). Мне было 18 лет, я была студенткой мединститута и параллельно подрабатывала манекенщицей. Мужчин вокруг манекенщицы — пруд пруди. И вот закончился просмотр, один мужчина приглашает наших манекенщих в ресторан. Дело привычное. Вся тусовка едет в ресторан, потом все распадаются на парочки. И я оказалась в квартире молодого мужчины (если вспомнить, какие глупости я творила по молодости, то удивляюсь, как я до сих пор жива). И его явно садистские наклонности. Тогда я ещё ничего не знала о психиатрии, а тем более, о садизме. Но я — в его квартире, в его власти. Раз согласилась с ним поехать — вроде бы, должна быть готова к неожиданностям. Но к таким «неожиданностям» я была не готова. Это сейчас все «модели», «мисс» знают, на что идут и что от них ждут мужчины, в то время мы думали иначе — манекенщицами становились не через чьи-то постели, я была чемпионкой республики по художественной гимнастике и очень высокого мнения о себе, меня почти год уговаривали стать манекенщицей, нас снимали для журналов, на подиуме мы чувствовали себя королевами и не собирались исполнять чьи-то извращенные прихоти.

Насилие — трагедия живого, а не естество живого.

А. Круглов