«Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

Если бы я обнаружил в рукописях то, что автор, безусловно, хорошо знает советскую литературу и любит ее, что у него есть широта постановки вопросов, искренность, внимательность, стремление тесно связать произведения литературы с жизнью, имеется свой голос, вдумчивость, серьезность, – то я бы отнесся к его труду с самым горячим и таким же искренним участием.

– В чем бы оно состояло?

– Я бы пригласил автора в Москву, внимательно обсудил бы с ним каждую работу, посоветовал, что и как нужно исправить, а потом с жаром стал бы продвигать ее в печать. Не в этом ли для вас лично вся суть новой коммунистической морали?

– А если бы вам автор ответил: не могу приехать в Москву.

– Почему же он не может приехать?

– Человек семейный, имеет определенную работу, да к тому же у него и денег нет на поездку.

– Эка беда! Я бы пошел к редактору журнала, а то и к самому Фадееву и словом бы ему: «Прислана интересная, редкая в наши дни, рукопись. Но автор ее находится в неважном положении… Ему надо срочно помочь материально за счет тех статей, которые предусматривают огромные расходы на так называемые творческие отпуска». У вас только одно препятствие: имеете дело с человеком, который не состоит членом литературного фонда[165].

Рукопись этого сочинения Михаил Данилкин отправил Александру Фадееву[166]. Надеялся: вдруг сон обернется явью. Писателя-партийца пригласят в Москву, побеседуют, может быть, представят вождю, обязательно опубликуют роман. Не случилось. Александр Фадеев о Михаиле Данилкине не слышал, рукописи не прочел, в столицу не пригласил, деньгами не помогал, литературный гений не признал, Сталину не представил.

В 1952 г. в бюро обкома поступила очередная справка, подписанная новым редактором «Звезды». Из нее следовало, что М. Данилкин «инициативный, квалифицированный журналист, выступавший с хорошими критическими статьями, остро ставящий злободневные вопросы партийной и производственной жизни. Неоднократно выступал также с очерками и литературными рецензиями, получавшими хорошую оценку. К недостаткам тов. Данилкина относятся его некоторая неуравновешенность в характере и то, что периоды его активной работы временами сменяются периодами пониженной активности»[167].

На русский язык эту канцелярскую формулу перевела машинистка «Звезды» Т. Сурвачева: «Некоторые сотрудники редакции, но кто именно – я не помню, говорили, что Данилкин может писать, но он пьяница»[168].