Я вышла замуж за сатану

Он не заметил слишком бледного на общем фоне языка пламени, вспыхнувшего у него за спиной. Окутанная огнём Астарта вытянула перед собой руку. Бело-голубая молния ослепительным зигзагом вырвалась из её пальцев и ударила в Берена, растекшись по его телу блестящей сетью более мелких разрядов. Астарта улыбалась, но это была улыбка, под знаменем которой когда-то исчезали с лица земли города и народы. Новый удар молнии выгнул Берена дугой и швырнул на пол. Мечась в конвульсиях, он громко завизжал. В ответ послышался неистовый хохот Астарты, и следующая молния разорвала бьющееся на полу тело в клочья. Зелёные брызги упали на пол и исчезли.

* * *

— Куда-то собрались? — Миктиан оглянулся на двух парней, которые на четвереньках попытались под шумок пробраться к выходу. На месте широко распахнутой двери немедленно оказалась гладкая ровная стена.

— Давай без лишней крови, — Михаил преградил ему путь.

— Кровь? — с насмешливой улыбкой сыто промурлыкала Астарта, подходя к Михаилу вплотную.

— Кто бы говорил, — усмехнулся Баст, и бросил на него пристальный взгляд. — И ещё! Ты забыл, что они — мои. Они оба заключили договор с Береном, и теперь их контракты у меня. Естественно, их души тоже. Могу только посоветовать тебе вознестись отсюда как можно выше, дабы не смущать свою ангельскую сущность тем кошмаром, который мы сейчас тут устроим, — он положил руку на плечо Михаила, и голос его вдруг зазвучал по-другому. — Не будет дитя. Ещё три тысячи лет не будет. Я обещаю. И… — Миктиан усмехнулся. — Спасибо, что ли…

— Не стоит, — Михаил проговорил эти слова так же, как совсем недавно с Береном — ровно и без всяких эмоций. Секундой позже рука Миктиана, лежавшая на его плече, ощутила только пустоту.

— Ну, что ж, — Миктиан размеренным неторопливым шагом подошёл к парням, сжавшимся в комок около того места, где ещё недавно была дверь. — Думаю, торопиться нам некуда? Правда? — он вопросительно взглянул на Астарту. Она улыбалась.

— Поверьте, мальчики, — её голос звучал ласково и доверительно, глаза довольно жмурились. — То, что вы удостоились здесь лицезреть, покажется вам просто детским утренником. Причём — очень скоро.

Часть II

Глава 1

Голова не болела, а натружено гудела перенаселённым пчелиным ульем. Не открывая глаз, Лариса перевернулась на бок и подложила под голову руку. Как ни странно, вместо её собственной кожи, щеки коснулось что-то прохладное, шершавое и неживое.

Лара открыла глаза и села. Следом за ней, зацепившись за пуговицу жакетика, потянулось покрывало. Она, что, спала одетой?

Как тут же выяснилось — ещё и не разувшись: какое-то время Лара поражённо смотрела на свои ноги в модных сапожках, лежащие на её собственной подушке. Так она у себя дома?

Всё: от прозрачного холодильника до, собственно, самой планировки квартиры — по её задумке строители во время ремонта снесли стенку между кухней и комнатой — всё говорило за то, что она у себя дома.

Аккуратно, стараясь не потревожить гудящую голову, Лариса опустила ноги на пол. Но при попытке встать она пошатнулась и едва не растянулась на полу: под её каблучок подвернулось нечто округлое и подвижное, чему там быть явно не полагалось.

Лара с удивлением посмотрела на большую бутылку из-под «Бейлиса», откатившуюся в сторону и замершую возле другой, в прошлом, судя по форме и ярлыку, содержавшей «Айриш Крим». Она пила?

Не может быть. Допиться до того, чтобы завалиться в постель прямо в сапогах? Бред. Да и с чего бы ей…

Конечно. Озарённая воспоминанием, она опять опустилась на кровать. Её же бросил Мик.

* * *

Странное дело. Она совершенно отчётливо помнила, как гуляла по Питеру с Владом. И всё. Следующим в её памяти было пробуждение в собственной квартире. Как она оказалась дома? Куда делся Влад? Что и с кем она пила? Ничего этого в памяти не обнаруживалось. Присутствовало только чёткое, не вызывающее сомнений знание, что Миктиан её бросил. Но откуда она это знает тоже оставалось тайной.

Да и похмелье — если это было похмелье — было необычным. Её не тошнило, пить не хотелось, движения, как это бывало в таких случаях, не причиняли мучений. Только гудела голова. Но, на всякий случай, она достала из холодильника большую бутылку минералки и сделала несколько крупных глотков. На языке моментально появился странный гадостный привкус и в памяти почему-то возник образ грязной кружки с кисловатой коричневой бурдой, по запаху отдалённо напоминающей кофе. Но когда и почему она пила эту отраву, Лара вспомнить не могла.

Она присела на краешек высокого кухонного табурета и снова принялась рыться в памяти. Спустя пару минут она заметила: имя Миктиана стойко ассоциируется у неё с какими-то непонятными кольцами. Но что это за кольца, и каким боком они связаны с ним, она вспомнить не смогла.

* * *