Я выжил

Но и это было не самым главным стимулом для Вахи. Срок его контракта заканчивался через семь месяцев. Продлевать его он не собирался. Ведь это для рыжебородого был уже третий контракт в роли командира отряда. Пора и остановиться! Поэтому для хороших бонусов нужны были и хорошо проведенные операции. Как говорится, чем больше крови, тем больше денег! А последний удар федералов этих самых бонусов ему не принес. Соответственно давно присмотренная им вилла в Анталии так и оставалась далекой целью, к которой он сейчас упорно шагал по узким горным тропкам, ведя за собой вперед верных моджахедов.

Аслан шагал за Хамидом, глядя поочередно то себе под ноги, то в стриженый затылок старшего брата. Автомат неистово давил на плечо и уже немного натер не привыкшую к подобным нагрузкам кожу. Дыхание парня тоже начинало сбиваться, хотя он не был хиляком и привык к дальним марш-броскам до работы и обратно. Ведь его старый «жигуленок», подаренный отцом на шестнадцатилетие, больше простаивал на ремонте, нежели бегал по дорогам. Поэтому громкий окрик командира: «Привал!» – Аслан воспринял с огромным облегчением. Рухнув на камни как подстреленный, он повернулся к Хамиду:

– Брат, Ваха сказал в бою слушаться тебя!

Хамид улыбнулся.

– Не думай, что к тебе относятся как к неопытному юнцу. Но первый бой – это сильное эмоциональное испытание. Если ты пройдешь его, как подобает истинному воину Аллаха, то дальнейший джихад для тебя станет легким и радостным делом. А если Всевышний пошлет тебе шахиду, то ее примешь без колебания и страха. Во славу Аллаху! Но если первый бой тебя сломит, то дальше воевать будет очень трудно. Я это видел, и не раз. Сильный, крепкий моджахед, готовый идти до конца во имя Аллаха, не может себя переломить. Потому что первый бой сломал его эмоционально. Что дальше? Такие обычно долго не живут. Два-три боя – и конец. И пускай он оставляет наш мир с оружием в руках, неся имя Аллаха на устах и становясь шахидом, его смерть преждевременна. Поэтому Ваха назначил меня в этом бою твоим старшим. Идешь за мной. Шаг в шаг. Стреляешь по моей команде. Скажу: «отходим» – автомат на плечо и назад, – Хамид похлопал Аслана по плечу. – Не переживай! Это легкая акция. Заблокируем колонну и станем лупить по свиньям, как в тире. Да поможет нам Всевышний!

Хамид снова улыбнулся.

– А какой у тебя был первый бой? – спросил Аслан.

Улыбка Хамида моментально стерлась с лица. Он печально посмотрел на паренька.

– Тебе это правда интересно?

Аслан понял, что для Хамида эти воспоминания не являются такими светлыми, какими должны быть для него после сегодняшнего боя. Однако ему действительно стало очень интересно. Поэтому, пересилив застенчивость и поборов в себе уважение к чувствам старшего брата, Аслан кивнул:

– Да.

– Мой первый бой…

Хамид закрыл глаза и принялся растирать ладонями лицо, как это часто делают люди, пытающиеся собраться с мыслями.

– Это было года три назад, – наконец начал он. – Тогда я еще не был в отряде и не служил Всевышнему. А вот мой старший брат уже пролил много крови неверных. Как сейчас помню. Он пришел домой, чтобы повидать мать с отцом. Но какая-то сука… – Хамид отдернул руки от лица и прожег взглядом Аслана. – В общем, наш дом обложил ОМОН. Чтоб не подставлять нас с родителями, Хасан начал прорываться к окраине. Его ранили и уже почти загнали в угол. Живым бы он не сдался. И я это знал. В углу стоял автомат брата, который он оставил, убегая из дома и спасая нас. Омоновцы знали, что в доме только один моджахед. Поэтому, как только брат оказался на улице, про нас они забыли! Я взял «акашку» брата. Старенький, со сбитым прикладом. И всадил всю обойму в спины этих тварей. Никогда не забуду выражение глаз одного из них. Страх, растерянность и ужас. Он был еще живым. Тянулся к поясу за пистолетом. А у меня обойма пустая. Кто из нас быстрей? Он или я. Но Аллах в тот день был со мной. Я прикладом размозжил ему голову. Со всей злости и ненависти ударил. Череп треснул…

Хамид скорчил презрительную гримасу и замолчал.

– А что с братом? – поинтересовался Аслан, которому было очень интересно, чем закончилась вся эта история.

– С братом… – Хамид изменил выражение лица с презрительного на печальное. – Я тащил его на себе так же, как ты меня. Отряд тогда был в лесу всего в каких-то семи километрах. И они спешили на помощь, но не успели. Перехватили меня с братом на полпути в лагерь. Помогли донести. Лечили. Но он потерял слишком много крови. На его могиле я поклялся, что отомщу. Пока стучит мое сердце, пока течет кровь в жилах – буду резать эту мразь, как свиней. Без пощады и страха! Пока Аллах не призовет меня к себе, – Хамид оживился. – И ты тоже должен мстить! За отца, за моего брата, за всех, кто погиб в этой войне. И за тех, кто еще погибнет!

Агитречь Хамида оборвал громкий возглас Вахи:

– Привал окончен! Братья, вперед!