Я за твоей спиной

– Dia duit! – Джек Эдвардс, выросший из ниоткуда, подхватывает ее под локоть и говорит на каком-то клингонском.

– Простите, что? – уточняет она.

– Dia duit, – повторяет он, как ребенку, – conas ata tu?

– Я вас не понимаю.

– Вот всегда так, – вздыхает Эдвардс, – еще одна ирландка, которая даже по-ирландски не говорит.

– А я не ирландка, – тихо отвечает она.

– В смысле?

Эдвардс ускоряет шаг, ведя к себе в кабинет. Пайпер с тоской замечает Марту и ее цепкий взгляд: новой сплетни точно не избежать.

– Что значит не ирландка? – Эдвардс закрывает за ними дверь и тут же выпускает ее локоть. – Ты же из Дублина?

– Из Дублина, – отвечает она, не понимая, почему его так это удивляет, – Дублина, Огайо. Я там выросла.

Пайпер смотрит на его открытый рот и решает повторить.

– Штат Огайо. Город Дублин. Но у нас вроде нет ирландских предков.

– Ебануться, – резко светлеет Эдвардс, лезет в карман и достает бумажник. – Это гениально, Пайпер. Я дам тебе… сотку.

Он достает из бумажника купюру в сто долларов и протягивает ей.

– Я дам тебе сотку, если ты никогда не скажешь Гэри, что не ирландка. И никому здесь.

Пайпер смотрит на сотку и окончательно теряется. Что это с ним?

– Умоляю, – Эдвардс по-своему понимает ее замешательство, – это же лучшее, что случалось с этим офисом.

– Можете объяснить, пожалуйста?

– Гэри уверен, что ты из Ирландии. Я хочу, чтобы он был и дальше в этом уверен.

«А ты давно в Нью-Йорке?»

«То есть из Дублина сразу сюда?»

Пайпер вспоминает его странные вопросы и вдруг понимает, что именно произошло. Гэри думает, что она эмигрировала, как и он. Может, он даже из-за этого ее на работу взял?

– Я должна ему сказать, – выпаливает она.

– Нет, именно поэтому я предлагаю тебе сотку, – Эдвардс настойчиво запихивает деньги ей в руки, – не разбивай ему сердце.

– Я не знаю ирландского!

– Он тоже. Не волнуйся, никто, кроме меня, не знает. И даже я говорю плохо.

– Это неправильно.

– Наш маленький секрет. Давай так: сотка сейчас и одна услуга, если я понадоблюсь тебе в будущем. Это намного больше, чем просто сотка. Договорились?

Пайпер смотрит на деньги в своей руке и медленно кивает. Не потому что ей нужна эта сотка – хотя кого она обманывает, с ее-то зарплатой, – а потому что Эдвардс просит не разбивать Гэри сердце.

Он думает, что она из Ирландии. Почему-то это важно для него, а значит, Пайпер придется подыграть. Даже если для этого придется соврать.

– Умница, – сияет Эдвардс. – Кстати, что ты здесь делаешь? Думал, у вас аврал.

– Мы не можем найти инвойсы на груз, а у вас в системе они тоже должны быть. Но Сэм их не видит, я подумала, может, у Марты будут.

– Сэм – это кто вообще? – резко переспрашивает он.

– Саманта Миллер.

Эдвардс облегченно выдыхает.

– Думал, я в бреду парня в бухгалтерию взял, зачем вы нормальные женские имена так по-дурацки сокращаете? Так, груз уже в порт становится, значит, в систему должны были завести. Подожди, я сам проверю.

Он подходит к своему компьютеру и, клацая по клавиатуре со скоростью света, что-то ищет.

– Неудивительно, что вы их найти не можете, – ругается он себе под нос, – их же нет.

Эдвардс тянется к телефону и набирает короткий номер.

– Привет, вот этот груз с завода, который пришел в Сиэтл. Да, он. Где инвойсы?

Его красивый британский акцент резко пропадает, и в следующую же секунду едва понятную ругань Джека Эдвардса не отличить от обычного совещания с Гэри Барнсом.

Не такие они и разные, да? Гэри и Тыковка любят похожую музыку. А эти вот одинаково ругаются. Пайпер слушает, как Эдвардс отчитывает кого-то по имени Иви, и представляет, какими они все были, когда были моложе. Там, в Манчестере, где им в неделю давали по пятнадцать фунтов на брата.

Тыковка, например, точно не изменился. Он и сейчас выглядит как подросток в своих бесконечных футболках, заросший, растрепанный и все время в каком-то другом мире.

Наконец Джек кладет трубку и поворачивается к ней.

– Нашлись, – говорит он, снова возвращая себе привычный акцент. – Копии уже у тебя на почте.

– Спасибо! – радуется Пайпер. – Вы очень помогли!

– Помни о нашем договоре.

* * *

Себастьян до сих пор торчит у таможенников, поэтому Гэри не уезжает, хотя время уже близится к восьми. Пайпер тоже не решается уйти. Никто из их дирекции не торопится домой: все ждут этого звонка.

День пролетает настолько незаметно, что только сейчас Пайпер чувствует, как она на самом деле устала. Мышцы начинают ныть, а голова перестает выдавать хоть сколько-нибудь вменяемые мысли.

Чтобы не опухнуть со скуки, она уже два часа разбирает отчет, который прислал Рамон. Не потому что нужно, просто самой интересно, как это у него работает. Собрать остатки товаров на складах у дистрибьюторов, привязать сюда же их продажи и выяснить, сколько им нужно отправить минимально, чтобы выжили, – это тот еще пазл. Но теперь хотя бы понятно, как это делается.

– Ты почему до сих пор здесь?